Вспомнилась под настроение история, которую разыграл со мной старшина роты Толпеев.
Однажды, после наряда, почувствовав себя утомленным, попросил разрешения лечь спать пораньше. Кровать моя стояла рядом с центральным проходом. Спустя какое-то время, сквозь дрему слышу рядом с собой голос старшины Толпеева :"Чьи лыжи?
Думаю, кому пришло в голову лыжи принести в мае-месяце?
-Чьи лыжи?-звучит тот же вопрос.Глаза не открываю.Лыжи не мои.
Через секунду:"Чьи лыжи?-тон вопроса повысился и мне стало интересно откуда они взялись.
Огляделся, лыж никаких нет, рядом стоит Толпеев, смотрит на меня. Его взгляд я расценил так, что он думает, что лыжи принес я.
-Где?-спрашиваю.Он показывает рукой вниз.
-Это мои ботинки!-отвечаю, а сам ищу глазами лыжи, из-за которых я был разбужен.
-Убрать!
1978 год. Самолетный цикл КАТУГА. Проходит сдача экзамена. Мы, курсанты, как это всегда принято в таких случаях, стоим около двери, ждем своей очереди и одновременно живо обсуждаем разные темы, порой и не связанные с экзаменом. И уж не помню, о чем мы разговаривали в очередной раз, но я, почему-то, эмоционально стал доказывать свою правоту и для большего убеждения в ней прибегнул к не нормативной лексике.
В это время за нашими спинами оказался один из лаборантов, которому это очень не понравилось, и он, испрося мою фамилию, повел меня в лаборантскую комнату. Там, грубо проговорив воспитательный монолог, призвал меня к ответственности и в качестве подтверждения моего исправления встать на истинный путь, потребовал оформить технический стенд.
Конечно, я приступил к работе, и через полчаса ее выполнил. По требованию, соответственно, отыскал лаборанта и доложил о выполнении. Пошли проверять и принимать выполнение.
Вдруг на моих глазах лаборант начинает с бешеной силой руками крутить и рвать детали со стенда, пытаясь их сорвать. Сорвать не получилось, а расшатать удалось.
- Что это за крепление? –почти закричал он, при этом пытаясь вывернуть очередную деталь, -закрепить как следует, и пока не сделаешь, не будешь допущен к экзамену.
-Без инструмента я не смогу прочно закрепить, а руками крепко не получается, - попытался я как-то оправдаться о своей работе.
- Это меня не волнует! Делай как хочешь! Не сделаешь стенд - экзамен не сдашь, - грубо и угрожающе произнес лаборант и вышел.
Я отставил стенд и пошел к аудитории, где так неосторожно - не нормативно - эмоционально выразился.
Вероятно, через какое-то время, лаборант заглянул к себе, и, не обнаружив там меня, пришел за мной, чтобы в очередной раз повысить мою ответственность своими угрозами. Но, я уже закусил удила. Сказал, что ничего делать не буду.
Тогда лаборант открыл дверь и вошел в аудиторию к преподавателю Лахину А.И.
О чем они говорили, мне ничего не известно и поныне, но, мне известно стало как я сдал экзамен и сдал ли вообще, только через десять часов.
Когда наступила моя очередь, я, как обычно, подошел к преподавателю, взял билет, подготовился, ответил по вопросам билета, на дополнительные вопросы и получил ответ Анатолия Ивановича, - "А оценка твоя будет зависеть от того, насколько хорошо ты сделаешь стенд…, а зачетка пока останется у меня…"
Я молча вышел из аудитории и, зная, что никаких стендов я делать не буду, пошел в подразделение роты. Конечно, были всякие мысли, тяготился неопределенностью.
Перед отбоем дневальный выкрикивает фамилию Черных и подает мне зачетную книжку.
С интересом открываю ее и смотрю результат сдачи экзаменов, и что я вижу? - «отлично»!..
Много лет я размышляю над этим случаем, рассказываю его своим знакомым при случае и вспоминаю добрым словом Лахина Анатолия Ивановича, желаю ему здоровья на долгие годы, и не потому, что он поставил за правильные ответы соответствующую оценку. Оценка в сущности –ерунда, а в том, что не проявив никакого участия в воспитательном процессе, оказал сильнейшее положительное педагогическое влияние на молодого человека. Вероятно, именно это и является совершенной педагогикой.
А интересно то, что Лахин Анатолий Иванович, вероятно, и не помнит этой примечательной для меня истории.