А давайте чуток про невесомость. Хотелось же иногда себя космонавтами почуствовать?!
Личный рекорд 27 секунд, но это на Ил-76, а на вертолетах было у кого более 4-5 секунд?

Чего только не бывает в авиации. Иногда и не поверишь. Но было и такое: лётчики гнались... за звездой.

http://www.proza.ru/2011/04/21/1309

27 июля 2017 г., AEX.RU – Два человека погибли в результате падения самолета Як-12 в Алма-Атинской области Казахстана, сообщил комитет гражданской авиации министерства по инвестициям и развитию республики. Об этом пишет РИА Новости.

"Двадцать седьмого июля произошло падение самолёта Як-12, принадлежащего авиакомпании "Казавиа", в Панфиловском районе Алматинской области, село Шолакай, 10 км севернее от Жаркента. Два человека погибли", — говорится в сообщении ведомства.

Согласно данным комитета, самолет выполнял авиахимработы.

https://www.aex.ru/news/2017/7 ...



Не знал, что до сих пор есть где-то летающие Як-12.

вот видео с места падения
https://www.nur.kz/1568797-pri ...
Спецы гляньте моджет не Як 12

Вот что вычитал:

В 1972 году эксплуатация Як-12 в гражданской авиации СССР была прекращена в связи с выработкой установленного ресурса и сроков службы.

Самолёты Як-12 с моторами М-11ФР, а позже Як-12Р, Як-12М и Як-12А широко эксплуатировались в ДОСААФ. На 15 сентября 1975 г. в ДОСААФ находилось 387 самолётов типа Як-12М, в том числе 120 числились в ремонте. По сроку выпуска все они подлежали списанию в ближайшие два-три года, что означало конец их эксплуатации. Исходя из этого, можно предположить, что эксплуатация Як-12 в ДОСААФ была полностью прекращена приблизительно к 1980 г.

З.ы. В 2003 году на этом форуме была ветка про Як-12. Судя по ней, в СНГ как минимум штук 10-15 лётных экземпляров Як-12 тогда было.

КАСТЕЛЯНША
(Из сборника Тюменские рассказы на Проза.ру)

(В рассказе использованы стихи написанные Борисом Васильевичем Сельковым и его афганские фотографии.)

С целью продолжения оказания помощи демократической республике Афганистан (ДРА), после вывода оттуда советских войск, в Ташкенте, при Узбекском управлении гражданской авиации, по Постановлению Правительства СССР, был создан сводный авиаотряд специального назначения, в который из военно-транспортной авиации были переданы самолеты Ил-76 МД. Этот отряд доставлял в республику Афганистан продукты питания, пассажиров и другие грузы мирного назначения, которые были потребны республике.

Экипаж грузового транспортного самолета Ил -76МД под управлением командира корабля, пилота I класса Качнова Александра Васильевича готовился к выполнению рейса на Кабул. По плану он был вторым после спецрейса самолета с пассажирами на Кабул.
Вылет пассажирского Ила планировался ранним: в 4 часа 50 минут, потом грузовик с топливом. Прошли медицинский контроль. Бортинженер отправился на самолет. Надо было залить 50 тонн авиационного керосина, для Афганцев. Командир, второй пилот, штурман отправились для получения на метео фактической погоды по маршруту полета и в аэропорту назначения Кабул. После метеослужбы зашли в штурманскую, и потом к диспетчеру АДП для принятия решения на вылет. Далее на контроль в таможню, а оттуда на самолет.
Бортинженер доложил об исправности корабля и о том, что груз 50 тонн топлива на борту. Все готово для вылета. Закрыты двери. Запрос разрешения на запуск двигателей. Разрешение получено. Двигатели запущены. Запрос у диспетчера на руление к месту старта. Разрешение получено.
Опробованы двигатели, проверены тормоза, самолету придана взлетная конфигурация. Получено разрешение и условия от диспетчера на взлет. Двигатели на взлетном режиме.
-Экипаж, взлетаем!
Отпущены тормоза, самолет стремительно разбегается. Штурман докладывает параметры скорости. Затем докладывает:
- Рубеж!
Командир сообщает членам экипажа о решении на продолжение взлета. Штурман: - Высота пять метров!
Командир:
- Убрать шасси!
Бортинженер: - Шасси убраны.
Штурман: высота 200 метров!
Командир:
-Доложить взлет!
Второй пилот:
- Доложен взлет. Взят курс на Кабул.
Солнечная погода. Видимость миллион на миллион. Остроконечные вершины гор, покрытые вечными снегами, контрастировали на фоне светло-голубого неба. Ровно работали двигатели транспортного корабля Ил-76. Александр Васильевич Качнов уже год выполнял полеты, из Ташкента в республику Афганистан, по оказанию помощи мирному афганскому населению. Полеты были сложными, потому что при заходе на посадку в аэропорту Кабул, моджахеды обстреливали наши самолеты.
Сам по себе заход на посадку в аэропорт Кабул был сложным. Аэродром располагался на высоте 2000 метров над уровнем моря. Воздушное пространство, из-за географических условий расположения аэропорта и постоянных обстрелов, было ограничено. Снижаться приходилось в экстренном режиме. Выпуская, спойлеры, шасси для уменьшения скорости полета. Посадка возможна только с одного направления.
Природные условия осложнялись тем, что моджахеды, располагавшиеся на склонах гор, прекрасно видели, пролетающий самолет и при достижении воздушным судном высоты полета достаточной для ведения огня на поражение, начинали обстрел стингерами. Поначалу это обстоятельство сильно затрудняло выполнение задания. Со временем, чувство страха притупилось, и русские летчики выполняли интенсивные полеты по доставке в Кабул авиационного топлива и продуктов питания для населения. Посадку грузовых самолетов своим сопровождением обеспечивали пара вертолетов Ми-24, оборудованные тепловыми ракетами защиты от стингеров.
В очередной раз, выполняя полет, Александр наблюдал за красотой окружающей природы. И мысли его сами по себе складывались и рифмовались.
Ташкент-Кабул, лечу в который раз,
В который раз горами восхищаюсь,
Картину ту рисую без прикрас и
Невниманьем к ней буквально возмущаюсь!

Набрали эшелон, курс на Термез.
Сияют снегом горные вершины.
Афганцам топливо потребно позарез,
И мы идем на риск по той причине.

Кабул, Кабул! – Кричит в эфир радист,
Кабул, Кабул! Он снова повторяет,
А в телефонах только писк да треск,
Упорно нам Кабул не отвечает.

Прошли Мурад, в зените синева
Снега хребтов глаза до боли режут.
А под крылом чужая сторона,
Где только что стояли гром и скрежет!

Кабул, Кабул! – Опять кричит радист.
Кабул, Кабул – Он снова повторяет.
«05-й» на приеме, я Кабул!
Издалека афганец отвечает.

Вот впереди афганская столица,
Раскинулась в долине среди гор,
Кабул, Кабул, как часто в снах нам снится,
Наших равнин немыслимый простор.

Россия там, за синевой хребтов,
Раскинулась великая, родная,
А здесь мы все сыны ее сынов
Воздушный мост храним не уставая.

Бывает попадаем под обстрел,
Снарядов моджахеды не жалеют,
И кое-кто здесь верно поседел,
А дома жены, матери седеют.

Они не знают ничего о том,
Как здесь порой бывает неспокойно,
А мы, домой вернувшись, скажем им,
Что мы вели себя вполне достойно.

В России май, черемуха цветет,
Сирень дурманит нежным ароматом,
А мы в Кабуле и наш самолет
Афганец охраняет с автоматом.

Прощай Кабул, прощай Афганистан!
Мы испытали здесь и радости и горе.
Немногие из наших могикан,
Влюбленные в заснеженные горы.


Вот, черт возьми, не угадаешь, с какой стороны придет к тебе беда. Одним словом, чужая страна, есть чужая! И снова горы покрытые белыми шапками не тающих снегов. Снова в памяти возникли стихи:
Никогда не думали мы прежде,
Что судьба забросит нас сюда,
И лелеем мы себя надеждой,
Что такими будем мы всегда.
Подходил срок пребывания экипажа Качнова в Афганистане к году. Такая же ситуация была шесть месяцев назад. Должны были отозвать в Союз. Вместо отзыва, продлили срок пребывания еще на шесть месяцев. Хотелось домой. Александр уезжал в заграничную командировку без всякого настроения. Не просто уезжал, тянул жребий, как и все летчики, желающие отправиться в Афганистан. Жребий оказался счастливым. Жена, Светлана, была против командировки в Афганистан. Плакала и ругалась. Всячески препятствовала отъезду, вплоть до скандала. Даже спрятала партийный билет Александра Васильевича, полагая, что без партбилета командировка не состоится.
-Саша, как я устала от твоего отсутствия дома. Ни вдова, ни невеста. Сплошные тренировки, командировки. То тренировки к лету, то к зиме, то к новому снегу, то в сложных метеоусловиях, то ночные тренировки, то тренировки к полетам, когда нельзя летать. Будет этому когда-нибудь конец. Я все терпела, все ждала, вздрагивая по ночам от твоего отсутствия. А теперь еще чего надумал. В Афганистан! Только тебя там не хватает. Как же, без тебя там не обойдутся! Война там! Не наша страна и война не наша! Ну чего тебе не хватает? Какой у тебя там долг и перед кем? На хрена все это. И так продолжалось каждый день, до самого отлета из Тюмени в Ташкент. На такой волне и расстались.
Вот уж и год пролетел, а Александр помнил, как жена в сердцах заявила:
-Если так, то я оставляю за собой право поступить по своему разумению! Езжай Качнов, только потом, не жалей.
С таким настроем и уехал Саша на чужую войну.
Два раза по шесть месяцев пролетели, как мгновенье. Всякое бывало. Война есть война. И друзей пришлось хоронить, в том числе.
Сколько мы еще такими будем,
Бдительно неся свой караул,
И на склоне пенсионных буден,
Вспомним мы полеты на Кабул.
Мы друзей своих здесь потеряли,
Их прах взрывом взметнулся в небеса.
Скупые слезы, мы не вытирали,
На пленке слыша их живые голоса.
Через 40 минут полета экипаж установил связь с диспетчером аэропорта Кабул. Доложил ему расчетное время пролета отдельной приводной радиостанции (ОПРС) и запросил условия подхода.
Диспетчер попросил подтвердить удаление 90 км.
Экипаж по локатору подтвердил удаление 90 км.
Диспетчер дал команду:
-Следовать на заданном эшелоне до рубежа 20 км. Условия: посадочный курс 28 градусов, давление 616 мм. рт. ст., ветер 360 градусов, 3 м/сек.
Через пять минут экипаж доложил пролет рубежа 20 км. И по команде диспетчера приступил к снижению. Доложил пролет отдельной приводной радиостанции (ОПРС). Выпустил шасси, закрылки на 30 градусов, спойлеры на 20 градусов и получил разрешение следовать в район 3-го разворота.
Диспетчер дал указание затянуть круг, потому что выпустил самолет Ан-32, который набирает высоту. Разошлись с Ан-32 по локатору.
-Кабул «05-й» вошел в зону круга. С «Антоновым» разошлись. Прошу условия и разрешение на посадку.
- Кабул ответил «05-тому» - Кабул, видимость более 10 км, ветер 3-5 метров в секунду, 360 градусов, нижняя кромка облаков 900 метров. Посадку разрешаю.
-Кабул- «05-й» - Понял, посадку разрешили.
Произвели посадку и быстро освободили полосу. Самолет на стоянке. Выключены двигатели. Короткий разбор полета и все свободны.
Александр вышел из самолета и вдохнул воздух пахнущий гарью и сгоревшей взрывчаткой. На память пришли строки из написанного стихотворения.
И когда смотрю на эти горы,
С заснеженными пиками вершин,
Я думаю о материнском горе,
О матерях, чей здесь остался сын.

Слева направо: Командир корабля Ил-76МД Сельков БВ, командир корабля Ил-76МД Кузнецов БК, бортрадист корабля Ил-76МД Старков Александр Михайлович – погиб в Афганистане при выполнении полетного задания 27-го марта 1990 года.
Через неделю Александр Васильевич Качнов вернулся в Союз и шагал от автобусной остановки домой. С тяжелыми мыслями на душе, потому что жена, не смотря на его телеграмму о прилете из Ташкента, не встретила. Сын, Василий - капитан радиотехнических войск, со своей семьей жил в городе Джамбул, дочь Елена, училась в Свердловске, на третьем курсе, в политехническом институте.
Тревога в душе не утихала. Вот и родной дом. В подъезде никого. Поднялся на третий этаж. Нажал на кнопку звонка. В ответ тишина. Ключа у Александра не было. Он позвонил в соседнюю квартиру. В прежние времена доверяли друг другу ключи на всякий случай.
Дверь открыл сосед. Сильно обрадовался.
-Саша, с прибытием, дорогой! Как-то внезапно появился.
Сережа, у вас нет нашего ключа?
-Как нет, есть. Зина! Александр Васильевич приехал. Неси ключ от их квартиры!
Зина вынесла ключи.
-Зина, не знаешь, где Светлана? Я ей и телеграмму давал о своем прилете. А дома никого.
-Александр Васильевич, Света уже полгода, как не живет здесь. Разве вы не знаете? Она живет на Тульской, у штурмана Ширинкина. Сошлись они. Ключ она мне оставила, чтоб я за квартирой приглядывала, да цветы поливала. Так вы ничего не знаете? А я думала, что она вам написала обо всем.
-Нет, не писала. И я впервые об этом слышу. Вот так приехал.
Александр Васильевич забрал ключ и, открыв дверь, вошел в квартиру. Пустотой она на него дохнула, холодом. В голове творилось, Бог знает что. Как она могла решиться на такое. Ведь любили друг друга. Клялись в верности до гроба. И вот тебе, на! В спальне стояли пустые шкафы, на кухне, пустой холодильник. Правда, постель заправлена. Хоть поспать есть где. В дверь позвонили. Александр открыл. У дверей стояли сосед с соседкой.
-Александр Васильевич, идемте к нам. Поужинаем вместе. У вас ведь ничего нет в доме съестного. Пойдемте. Побудьте с нами. Мы понимаем, как вам сейчас не по себе! Не отказывайтесь, пойдемте!
Александр Васильевич согласился. Соседка, Зина быстро накрыла стол, Пожарила яичницу с луком, помидорами, салом. Выставила огурцы, помидоры, капусту. Нарезала колбасы, хлеба. Семен достал бутылку коньяка.
Так отпраздновал свое возвращение домой командир отряда специального назначения Качнов из-за граничной командировки. Он еще не знал, что в его отсутствие был представлен командованием авиапредприятия к присвоению звания «Заслуженный пилот СССР» и, что звание присвоено и документы в штабе отряда.
Тяжело входил в новую жизнь Александр Васильевич. Вроде как оборвалось что-то в сознании. Даже присвоение почетного звания «Заслуженный пилот СССР» не радовало. Надо было собраться с мыслями, вытереть слезы и сопли, и жить дальше.
Дней десять ушло на привыкание. Качнов места себе не находил. Врач летного отряда, Лариса Курашова, напомнила, что впереди очередной ВЛЭК. Перед ВЛЭК надо отдохнуть в санатории, иначе к прохождению врачебной комиссии не допустит. Предложили путевку в военный санаторий, в Кисловодск. Путевка именная, от министерства обороны, адмиральская.
Позвонил сын Василий из Москвы. Его вызвали в Москву на сборы командиров батальона. Предстояло повышение в звании. Александр решил заехать в Москву и повидаться с сыном. Узнать от него о том, что произошло в семье за время афганской командировки. Потом, из Москвы, на поезде, с удобствами, в спальном вагоне, отправиться на заслуженный отдых в Кисловодск.
В Москву прилетел утром. Добрался до гостиницы «Сокол», где жил сын. Встретились. Не ловкая получилась встреча. Спросил сына:
-Почему мне не написал, что мать ушла из семьи?
-Честно сказать, не хотел, чтобы ты узнал об этом от меня. Обсуждали этот вопрос с Ленкой. Она сказала, что как-то напишет об этом тебе. Да
видно тоже не решилась.
Александр порадовался за сына. Ему присвоили очередное звание – майор. Выпили по такому случаю и распрощались.
Александр уехал на Ленинградский вокзал, к поезду на Кисловодск.
Объявили посадку на скорый поезд до Кисловодска. Александр взял чемодан и пошел к составу. Вокруг него спешил народ. А он не спешил, понимая, что до отправления поезда целых тридцать минут
Вдруг взгляд его выхватил из общей толпы фигуру женщины. И так была она хороша, так ловко сложена, что он невольно прибавил шаг и пошел вслед за ней. Она была просто великолепна. Стройная фигура, осиная талия, широкие бедра, красивые ноги, копна белых вьющихся локонов рассыпавшихся по плечам. Все в ней было хорошо. Мелькнула мысль:
-И ведь кто-то обнимает эти плечи, ласкает прекрасно сложенное тело. Да, повезло кому-то! Сразу пришло понимание того, что целый год Александр не обнимал и не ласкал ни любимую жену, ни любимую девушку, которую так и не завел. Возникло сильное с желание прикоснуться к этой прекрасной незнакомке. Даже в голове потеплело. Александр попробовал прогнать свои чувства, да не тут-то было.
Вот и перрон, вот и вагоны состава. Впереди вагон №3. Незнакомка шла вперед, а Александр, как завороженный следовал за ней. У третьего вагона незнакомка остановилась, показала документ проводнику и быстро вошла в вагон. Александр тоже подошел к проводнику третьего вагона и показал свой билет. Прошел в вагон, и вошел в свое купе.
В купе сидела прекрасная незнакомка. Надо сказать, что с лица она была еще лучше, чем вид сзади. Александр обомлел. Сутки предстояло ехать с ней в спальном вагоне вдвоем.
Он даже немного растерялся, не знал, как начать разговор. Сняв верхнюю одежду, он спросил свою соседку:
-Знакомиться будем?
-Да, конечно. Меня зовут Нина Васильевна. Я кастелянша в военной части. Все меня так называют. Я привыкла к такому обращению. Вообще-то можно называть, просто, Нина.
-Меня зовут Александр Васильевич. Все меня так называют в нашем доме. Я сантехник ЖКХ, - почему-то соврал Качнов. Можно, просто Саша.
Соседка по купе явно обрадовалась. Она воскликнула:
-Сантехник ЖКХ, как это славно! А по виду и не скажешь. Чистый, ухоженный, опрятно одетый. Я никогда не предположила бы, что встречу, именно в поезде, сантехника ЖКХ.
-Вы меня, Нина Васильевна, обижаете. Если сантехник, то, по-вашему, должен быть не бритым, не ухоженным, так что-ли?
-Да нет. Это я про свои дела. Что называется – мысли вслух. Вы знаете, я видела в нашем городе сантехников, но поверьте мне, они, выглядели совсем иначе.
Александр достал из чемодана бутылку коньяка, лимон, хлеб, колбасу.
-Ну, так что, Нина Васильевна? По рюмке хорошего коньяка за знакомство?
-А я и не против. Дорогой мой сантехник из ЖКХ. Никогда не выпивала с сантехником. Для меня это экзотика. Мир постельных принадлежностей, моя стихия. Познакомимся поближе!
-И я, не против. Давайте знакомиться!
Александр откупорил коньяк и налил в принесенные с собой рюмки. Порезал колбасу, лимон, хлеб.
Кастелянша так споро маханула коньяк, что Александр и слова не успел сказать. Только подумал не вслух:
- Ну и ну! Чтобы это означало? Ведь впереди целая ночь на едине!
Мимо окон вагона проплывала столица.
- Ну и что, Нина Васильевна? Еще по маленькой? Человек ходит на двух ногах!
-Вы смотрите, я как-то об этом и не думала! Действительно, человек на двух ногах ходит!
Она вяло махнула рукой в знак согласия.
-Так и быть. Наливайте! Чему быть, того не миновать! Наливайте!
Вторую стопку Нина Васильевна выпила также быстро, словно кто-то за ней гнался. Александр никак не смог и слова вставить.
Посидели, поговорили. За окном ночь. Пора бы и поспать. Кастелянша вела себя не совсем адекватно. Она ненароком обнажала, то прекрасную ножку, то слишком широко запахивала халат. Видны были, ажурное белье, ее замечательные груди. А потом, постелив постель, смеясь, попросила Александра расстегнуть лифчик. Качнов просто обалдел.
-Неужели тетку так развезло с двух рюмок. Сумасшедшая тетка!
Вспомнил и слова известного поэта, Губермана:
Когда красотка, к вам в кровать
Сигает споро, в чем придется,
Вам не дано предугадать,
Во что вам это обойдется.

Приподниму ветку простой историей из жизни людской....

Продолжение

Качнов разделся, пожелал соседке спокойной ночи, и отвернулся к стенке. Как ему хотелось приблизиться к этой красивой женщине. Рассудок у него мутился. Маялся и ворочался всю ночь.
Утром он, тихонько поднялся, сходил в туалет, побрился, оправился. Возвратился в купе. Нина Васильевна спала. Александр вышел из купе и стал смотреть в окно на проплывающий мимо пейзаж.
Соседка поднялась и удалилась в туалет. Настроение у нее было подавленное. Она не скрывала своего раздражения. Разговор не клеился. Это была совершенно другая женщина, вернее, с совершенно иным настроением. Александр Васильевич попытался разговорить ее, но у него ничего из этого не вышло. Нина Васильевна сидела напротив и расстреливала его взглядом прекрасных глаз. Наконец она сказала:
-Нет, не похожи вы на сантехника! Руки у вас белые. Манеры образованного человека. Костюм дорогой. И куда скажите, вы едите, сантехник из ЖКХ?
-Еду в Кисловодск, в военный санаторий.
- А что, теперь сантехники ЖКХ состоят на военной службе?
-Да нет. Я еду в санаторий по путевке моего брата. Он служит в штабе военно-морского флота. Фамилия у нас одинаковая и инициалы совпадают. Я Александр Васильевич, а он Алексей Васильевич. Вы совершенно правильно заметили про костюм. Костюм этот тоже ему принадлежал.
-Но про политическую обстановку в мире, про окружающую нас жизнь, вы говорите тоже не как сантехник.
-Газеты, радио, телевиденье образовывают. Вот и рассуждаю так.
-Вы знаете, Александр Васильевич, удивительно, но я тоже еду в Кисловодск и именно, в военный санаторий!
Давайте поступим так. То, что произошло вчера в нашем купе, мы забыли. В санаториях обычно мужчины знакомятся для неких отношений с женщинами. Я не против знакомства с вами, милый сантехник. Но на территории самого санатория вы должны делать вид, что вы не знакомы со мной. За пределами санатория, я согласна с вами гулять и проводить время.
-А на танцах? Можно вас приглашать?
-Нет, и на танцах, тем более, не подходите даже.
Когда прибыли в санаторий, оказалось, что двери комнат, куда поселили наших героев, были напротив. Нина Васильевна еще раз с удивлением язвительно заметила:
-Сантехник, сантехник, а поселили в адмиральский номер!
Сельков ответил:
-Чего ж удивляться, если кастеляншу поселили в такой же номер. Меня понятно почему. Брат у меня должность высокую занимает. А вас почему, в адмиральский номер.
На что Нина Васильевна загадочно ответила:
-Много будешь знать, товарищ сантехник, скоро состаришься. Хватит с тебя того, что согласилась дружить с тобой.
-Ну что ж, и на том спасибо! – Ответил Александр.
В свободное время, что выдавалось после процедур и приемов пищи, наши герои гуляли. Нина Васильевна была настолько привлекательна, что Александр не удержался от того, чтобы не зацеловать ее. Она и не возражала. Потом попробовал потрогать ее прелести. И снова не получил отпор. Потом зацеловал ее всю и прелести ее. Нина соглашалась.
Качнов терялся в догадках. Что это за женщина такая загадочная. Год он пробыл в командировке. Наскучал за женским общением так, что при виде Нины, просто терял голову. Но она строго отслеживала, что можно, а чего нельзя. А уж очень хотелось всего.
На танцах Саша легко кружил с партнершами, на зависть присутствующим. Он умел прекрасно танцевать и делал это с удовольствием. Подобрал соответственно партнершу и весь вечер кружил ее в танце. А вот кастелянша не танцевала. Она с безразличным видом смотрела на происходящее. Похоже, что партнеры от ее красоты были в шоке и не решались пригласить ее танцевать.
На четвертый день, когда вышли с Ниной за пределы санатория, она заметила с горечью в голосе.
-Эх, товарищ сантехник из ЖКХ, не понимаете вы меня! Днем тискаешь меня, целуешь. А вечером даже не посмотришь! Как так можно? Саша, вижу, что прекрасно танцуешь. Завидую этой твоей тетке. Мог бы и меня хоть разок пригласить! Я ведь тоже женщина и хочу потанцевать, и хочу внимания к себе.
-А ты сама-то, почему не танцуешь?
-Так ведь не приглашают. Чего боятся, не пойму. Один ты вцепился в меня, как клещ. Тискаешь, да нацеловываешь, а пригласить потанцевать, так тебя нет. Слабо?
-Какой разговор? Конечно, приглашу. Мне это ничего не стоит. Ты же сама сказала, на территории санатория, тем более на танцах, не подходи ко мне. Думаешь, мне не хочется потанцевать с самой красивой женщиной санатория. Прижать ее к себе и ощутить трепет ее прекрасного, послушного тела. Но ты же запретила подходить к тебе на территории санатория, тем более на танцах.
-Да, запрещала. Я же не могла предположить, как сложатся наши отношения. Ошиблась я. Понимаешь? Ошиблась! Вот, ты Саша, опять туда же, трепет, послушное тело. Пригласи, но незаметно. Разок другой. За трепетом дело не станет. Мне больно смотреть на то, как ты танцуешь с этой теткой. Просто порвала бы ее! Я ведь тоже люблю и умею танцевать.
-Договорились!
Похоже, лед тронулся:
- Подумал Саша.
Александр пригласил кастеляншу на танец. Сразу, после первых шагов, понял, что она танцует, как Богиня. Гибкость, легкость, умение предугадать следующее движение партнера, были просто поразительны. Интересно, где таких кастелянш выпускают?
Следующие два дня. Нина не отпустила Александра ни на шаг от себя. Она буквально держала его за руку, чтобы его бывшая партнерша случайно не отобрала его у нее. Александр тихонько шепнул ей на ушко:
-Как-то не очень удобно. На нас весь зал смотрит. Бог знает, что думают про нас.
-Саша, прости меня, но я теряю голову. А…и наплевать! Пусть смотрят.
Качнову было так приятно, что он забыл о своих жизненных проблемах. Он приятно тонул в своей любви к этой замечательной тетеньке. Это состояние грело ему истосковавшуюся по женщине душу.
После танцев Качнов провожал Нину до номера. В номере два вечера подряд боролся с ней. Хотел добиться ее расположения и согласия на более близкие отношения. Нина была непреклонна. И обессиленного борьбой Качнова выпроваживала в его номер.
-Не баба, а железный Феликс! Ужас какой-то. Сама вся трепещет, а не поддается. Плюнуть бы на все, да уж так к ней прикипел. Просто сил нет.
На следующий день, после танцевального вечера, Саша проводил Нину до номера и пожелал ей спокойной ночи.
-Саша, так ты что, даже не зайдешь ко мне?
-А что толку заходить? Я устал с тобой сражаться. Ты, Нина, так сопротивляешься, что и вдвоем тебя не одолеть. Хотя чего там греха таить. Я сильно от этого страдаю. Больше года у меня не было женщины. Я боюсь сам себя. А вдруг не получится! Так что спокойной ночи!
- Саша, а куда делась твоя жена?
-Пока я занимался своими сантехническими делами, она нашла себе другого сантехника.
То, что услышал Александр в ответ, было для него полной неожиданностью.
-Не уходи. Может, все-таки, попробуем. Вдруг получится.
-Что попробуем?
-Саша, ну ты сам сказал что боишься, что не получиться. Может все-таки получиться!
И они таки попробовали. Все получилось замечательно. Просто, как песня! Им понравилось. Уж и ночь миновала, а они все пели, все пробовали. И так два дня с перерывами на прием пищи и процедуры.
На следующий день после обеда, Саша зашел к Нине. Она, обед, пропустила по какой-то причине.
Нина сидела заплаканная. Прекрасное ее лицо припухло от слез и было от того еще прекраснее. На вопрос:
-Что такого случилось:
Нина Васильевна ответила:
-Он еще спрашивает, что случилось! Бессовестный обманщик. Как ты только мог так задурить голову бедной женщине? Сан..тех..ник, сан..тех..ник! Вот облапошил, так облапошил. Сантехник! Я как последняя дура поверила, что ты сантехник. Здорово же ты меня окрутил! Влюбилась в тебя. Нет, просто втрескалась! Как жить теперь дальше, не представляю.
Я, подполковник вооруженных сил СССР, пыталась работникам первого отдела санатория, внушить, что мой дружок, просто сантехник. Да они мне просто смеялись в лицо. До чего дожила. Тетка, да и только!
Оказывается никакой ты не сантехник, а летчик, командир отдельного отряда специального назначения. Сантехник! А я, как последняя дура, поверила. А за боевые дела в Афганистане Орден Красной Звезды,
Заслуженный пилот СССР – не много ли для сантехника. Змей окаянный, жизнь мою перевернул. Как теперь дальше жить без этого сантехника-обманщика!?
-Постой, постой, кастелянша, с чего это ты все взяла и про Заслуженного летчика и про награды. Я сам-то про это только, только, узнал.
- Ты смотри, он еще не все понял! А с того! Я тоже тебя обманывала. Я вовсе не кастелянша. Я начальник шифровального отдела военного округа, подполковник вооруженных сил СССР.
-Ни фига себе? - Только и смог выговорить Качнов
-Дай мне прийти в себя. Так ты, Нина, не кастелянша?
-Конечно не кастелянша. Да, теперь нам, наконец, надо объясниться. Меня сегодня вызывали в Первый отдел при санатории, воспитывать. Офицер, который беседовал со мной, напомнил мне, что я руководитель отдела военного округа, носитель государственных секретов. Что я, позволяю себе отношения с незнакомым человеком. А вдруг он выведает у вас государственный секрет.
Я говорю ему:
- Напрасно вы беспокоитесь. Мой партнер по танцам, Александр Васильевич, простой сантехник ЖКХ из Тюмени, и никакие секреты его не интересуют, кроме наших личных отношений и отдельных частей моего тела. А он мне в ответ:
- Ага, сантехник! Из ЖКХ! Никакой он ни сантехник, а Заслуженный пилот СССР, командир отдельного отряда специального назначения, Кавалер Ордена Красной звезды.
- Так что ж в этом плохого, Нина Васильевна? Может надо, наконец, открыться друг другу.
-Нет, иди ко мне, милый мой сантехник. Хочу прижаться к тебе, ощутить твое тепло, а потом будь что будет. Начнем объясняться.
После обеда Нина и Александр пошли гулять по санаторским теренкурам. Качнов спросил у Нины:
-Нина, ты можешь объяснить мне демарш в купе поезда. Почему все так получилось неловко. Ведь все равно случилось то, что должно было случиться. А за сантехника, прости. Ничего плохого я в это не вкладывал. Не мог же я, в самом деле, сказать тебе сразу, впервые минуты знакомства, кто я, и что ты мне безумно нравишься.
-Все, Саша просто.
Я родилась и выросла в очень порядочной семье, где даже слово «черт», считалось грубым ругательством. Родители любили друг друга. И меня они любили. Я купалась в их любви ко мне. Вот и выросла домашним цветком, хоть и привлекательным, но совершенно не защищенным. Ни украсть, ни укараулить! Так кажется, говорят в народе?
В школе училась с мальчиком, Вадимом, родители которого жили в доме напротив. Короче мы были соседями и с детства дружили. В школе учились в одном классе. После школы, Вадим поступил в высшее военное училище в Харькове, а я поступила в Харьковский политехнический институт. Дружба наша естественно продолжилась.
В конце учебы мы с Вадимом поженились. Наши родители были счастливы. Мы тоже были счастливы. Распределились на Урал. Вадим получил туда направление для прохождения дальнейшей службы.
Шли годы. У нас родился сын. Желанный, долгожданный. И вдруг узнаю от своей подруги, с которой учились в институте, она осталась работать в Харькове. Звонит и говорит:
-Ты знаешь, Нина, твой Вадим ловелась еще тот. Был у меня в Харькове в гостях и таки уломал меня. Пришлось ему отдаться. Любовник он, надо отдать должное многоопытный.
Я была в шоке. Так страдала. Мой Вадим многоопытный любовник. А я, как-то этого даже не замечала. Что такое многоопытный любовник, мне было не известно. Все это не укладывалось в моем воображении. Мы, год спали в разных комнатах. Но родители наши жили рядом, на одной улице, и сделали все, чтобы мы помирились. И добились своего. Я уступила. Проходит пару лет. Родилась за это время дочка, Карина. Едет Вадим в Москву на курсы повышения. Вернулся. Вроде бы все в порядке.
Звонит мне из Москвы моя лучшая подруга, по учебе в школе. Она окончила в Харькове мединститут и работала в Москве в больнице Боткина.
-Нина, твой Вадим был у меня в гостях. Я недавно разошлась с мужем. Вадик задержался у меня дома, и я разрешила ему переночевать у нас, чтобы не болтаться по ночной Москве. Разговорились. Не знаю, какие там у вас взаимоотношения, но он так просил ему отдаться, что я пожалела его и уступила его просьбам. Прости меня, пожалуйста!
- Кошмар какой-то! Прижала я своего благоверного, и он во всем сознался. Плакал, просил прощения на коленях, по лицу сопли и слезы размазывал. Унижался. Уговаривал не расходиться. Как-никак двое детей. Подумай о них. А сам о чем думал, когда ложился в постель с моей лучшей подругой. Как будут расти без отца. Вот палка, бей меня до крови, но прости. Снова мы долго жили по разным комнатам. Много о чем я передумала. О том, как дальше жить, как растить детей. Он беспокоился, что не присвоят очередное звание, время подходило. Очень он хотел, как говорят военные, ведерко на голову опрокинуть, то есть надеть полковничью папаху. И надумала поставить мужу такое условие:
-Поступок твой, Вадим, омерзителен и ты мне омерзителен. И мне абсолютно все равно, присвоят тебе очередное звание или не присвоят. Ради детей буду жить с тобой, но оставляю за собой право изменить тебе, с кем посчитаю нужным. Это будет самый низкий человек по интеллекту, по образованию, опоек синюшный, сантехник ЖКХ, пропойца, неопрятный, вонючий, грязный. И ты узнаешь об этом обязательно.
Это для того, чтобы ты понял всю аморальность и гнусность твоих измен, осознал низость своих поступков, чтобы ты почувствовал и пережил боль, которую пришлось мне перенести. Если ты согласен на такие условия, то продолжаем совместную жизнь, если нет, то уходи из нашей жизни, чтоб я тебя больше не видела.
И вот, коль я так решила, стала подбирать подходящую кандидатуру для реализации своего плана. Даже придумала себе профессию – кастелянша, для заведения с кандидатами знакомства. Не говорить же им, что я подполковник. Да они от меня шарахаться будут! В военном городке, где мы жили, подходящих кандидатур не было. В городке все знали друг друга.
Когда бывала в Свердловске, приглядывалась на улице к таким сомнительным личностям. Были подходящие экземпляры. Не могу утверждать, что личности эти были сантехниками. Отвратные, синюшные, грязные, нечесаные. Но, Саша, я даже представить себе не могла, как я лягу с таким в постель и самое главное, где! Пусть даже кастелянша. Да мне потом не отмыться, не отчиститься никогда до самого конца жизни. Меня просто выворачивало на изнанку от одного их вида. Время шло, а план мой так и оставался не реализованным. А в душе горел огонь обиды! Отмщение взывало к моей памяти. А случая пока еще не представилось!
И вдруг, такая удача! И главное где?! В купе скорого поезда, встречаю сантехника из ЖКХ. Сантехник хорошо одет, опрятен, чисто выбрит, интеллигентен, обходителен. Ночь впереди. Сразу же в мозгу сработал механизм. Вот он сантехник из ЖКХ. А вот и тот случай, которого я так ждала! Я изменю, пересплю с ним этой ночью, а завтра мы расстанемся, и все будет, как мне хотелось. Сантехник в одну сторону, а я в другую. Овцы целы и волки сыты! Изменила, с сантехником ЖКХ, как обещала. И неважно, что он не безобразен. И никто об этом не узнает. А мужу своему, Вадиму, рогоносцу, расскажу, и кое-что добавлю от себя.
Мол, отвратен, груб, нечесан, не брит, вонюч и так далее. Я так обрадовалась, что кинулась реализовывать свой план, словно в омут. А как и чем обольщать мужчин никто меня не научил. Никогда, ни с кем, кроме мужа, у меня не было отношений, которые я хотела реализовать в тот момент. Как это делается, даже не представляла! Вот такие вот дела!
По всей видимости, я выпила лишнего, и сделала что-то не правильно, потому что вместо того, что хотела, получила то, что получилось.
Я страшно переживала, что из моего плана ничего не вышло. Такой случай подбросила мне судьба, а я даже не смогла воспользоваться им. На поверку оказалась глупой дуррой, ни на что не способной. Сильно, до дрожи в душе, забоялась огласки. Но ты меня просто обаял с первых минут знакомства. Я была готова буквально на все! А тут вдруг такой облом! Стыдища! Позор! Какой-то сантехник ЖКХ просто отверг меня, красавицу, спортсменку, с точеной фигурой! Я была в бешенстве.
Поэтому просила не встречаться со мной. Хотя в моей душе, уже теплился огонек привязанности к тебе. Ты охмурил меня своей интеллигентностью, обходительностью. Да! А ведь мне нельзя было в санатории светиться своими связями с отдыхающими. Положение обязывает!
Как-никак я подполковник, носитель государственных секретов. Но и отдохнуть тоже хотелось по человечески. Я ведь нисколько не хуже, если не лучше многих женщин, которые позволяют себе некие отношения с отдыхающими. Имею в виду, что мне хотелось и погулять, и потанцевать, и в театр сходить, и чтоб поухаживали за мной. И потом, мой план об отмщении Вадиму, взывал к обзаведению нужного, подходящего партнера. Душа жаждала отмщения!
А когда увидела, как ты танцуешь с этой теткой, как она радуется вместо меня, сердце мое запротестовало. И плюнула я на всякие условности и правила, на гордость свою, на свой начальственный статус. Мне тоже захотелось почувствовать себя востребованной царицей бала. Вот и все. Теперь говори ты Саша.
- Мне собственно и говорить-то нечего. Всю жизнь мы жили с женой Светланой, не в бедности. Но ей всегда не хватало моего внимания. В силу специфики моей работы, часто отсутствовал дома. Не работа, а сплошные командировки, тренировки личного состава. А жена хотела, чтоб я сидел около ее юбки. Сильно хотела.
Работа этого мне не позволяла. Одни тренировки заканчивались, другие начинались. Если и не в командировке, то все равно не дома, а в аэропорту, в пилотской гостинице. То ночные тренировки, то ловишь погоду, чтобы дать тренировку одним, проверку на допуск другим. А жена, дома одна, с детьми.
Меня эта ситуация хоть и напрягала, но я с ней как-то свыкся, смирился. А потом назначили меня командиром отдельного отряда специального назначения для оказания помощи афганской Республике. Вообще дома стал появляться редко. Да еще эта затянувшаяся командировка в Афганистан. Опасность, риск. Вот и не выдержали нервы у моей жены. Все-таки нашла себе половинку. Дети выросли, вылетели из домашнего гнезда. И она, наконец, устроила свою жизнь так, как ей хотелось.
Молча, ушла со своими вещами к одному из моих товарищей. Он всегда дома, всегда под боком. Даже не знаю, что она сказала детям. Я с ними тоже еще не объяснился.
Вернулся из Афганистана, пошел на ВЛЭК. Председатель ВЛЭК говорит, что надо пройти санаторно-курортное лечение, а только потом врачебную комиссию для дальнейшего допуска к полетам. С докторами не поспоришь. Путевку дали приличную. Вот и поехал в санаторий. Поехал через Москву, чтобы увидеться там с сыном. Поговорить с ним и хоть что-нибудь понять в том, что произошло в нашей семье. А дальше ты все знаешь.
Я как увидел тебя, чуть с ума не сошел. Думаю, ведь кто-то обнимает, ласкает эту красоту! Захожу в купе, а красота там и впереди ночь вдвоем. Действия твои были настолько прозрачными и не двусмысленными, что я усомнился в том, что здорова ли ты. Только мне этого и не хватало сейчас. Хоть и тяжко мне было, а принял решение не трогать тебя. Ну а зато, что врал, прости. Но никакого унижения или обмана в моих помыслах не было. Вот и все.
Словно сполох молнии пролетели санаторские деньки. В мыслях, кроме всеобъемлющей любви ничего не было. Александр и Нина тонули во взаимной любви друг к другу. Что и как дальше будет, они не знали. Александр подумывал сделать предложение Нине Васильевне и забрать ее к себе в Тюмень. Работа любимая есть, жилье есть, и жена любимая будет рядом.
Светлана обрела семью. Наверно счастлива. А почему бы и мне не обзавестись новой семьей? Разговор, с Ниной, Александр оттягивал на день отъезда.
Накануне отъезда в номер Александра, вечером вошла Нина Васильевна. Была она тиха и чем-то сильно озабочена. Александр Васильевич встревожено спросил:
-Что случилось Нина?
-Ничего не случилось. Я случайно заглянула в почту и там нашла вот это. Это лично для тебя Саша!
Александр взял бланк протянутой ему Ниной телеграммы.

Саша, прости меня. Я была не права. Жизнь моя с Ширинкиным не сложилась. Я поняла, что люблю только тебя и жить без тебя не могу. Я вернулась домой. Мы с Леной ждем тебя дома. Обнимаем и целуем. Светлана
Александр Васильевич молча, стоял посреди номера, ошеломленный новостью из дома.
Молчание нарушила Нина Васильевна.
-Саша, я ни на что не претендую. У меня у самой сердце просто разрывается от мысли, что дальше с нами будет. У тебя семья, дети. У меня тоже семья, дети. Имеем ли мы право на счастливую жизнь? Будет ли она в этом случае счастливой? Что будет с нашими близкими? Как мы будем жить с таким грузом ответственности? Я себе даже не представляю.
-Ниночка, дорогой мой человек, утешение мое. Как все складывается не в нашу пользу. Ну почему так? Почему мы должны поступаться нашими чувствами. Почему мы должны проникаться пониманием сложностей жизни наших близких, идти им на уступки? Нас, наши близкие, просто используют. А так, похоже, и получиться.
Ты замечательная женщина. Познала и горечь предательства, и унижение. Снова проявляешь высокие человеческие качества. Я соглашусь с тобой, не смотря на то, что пережил то же самое, что и ты. Вернемся в свои семьи. Но знай, если что пойдет не так, и у тебя возникнут трудности, я готов в любую минуту прийти к тебе на помощь. Где жить и как жить, вопрос решаемый. Мы тоже имеем право на личную жизнь, на личное счастье. Тяжело расстались сантехник и кастелянша. Ох, как тяжело! Не обошлось и без слез.
Через несколько месяцев Александр Васильевич получил письмо от Нины. Очень обрадовался ему. А вот прочитанное вызвало в душе смятение.
Дорогой Саша, милый мой сантехник, решилась написать тебе только сейчас. Короче, что писать, что объяснять? Я это поняла еще в санатории. У нас с тобой скоро родиться сын. Все вопросы житейские связанные с его рождением я решила со своим генералом. Проблем нет никаких. Обнимаю, целую.
Кастелянша

Прошу прощения.
Сборник "Тюменские летчики".

Читал взахлёб! Жадно! Ушёл к Вам на Проза.ру.Зайду в гости, почитаю)) Спасибо!

2Дальноboy:

Эта история не моя. Она отсюда:

http://www.proza.ru/2015/12/09/674

Понравилась и мне, она. Как и остальные истории по ссылке.

Viktor49A

Спасибо, Виктор Степанович!
Добавил ещё одного автора в Избранные на сайте Проза.Ру :)

Не стоит благодарности, Володя:)
Автор, именно такого внимания
заслуживает.

Потрясающе!!! Все flaer'овские вирши по сравнении с ЭТИМ гроша ломаного не стоят...

здравствуйте. можно спросить вы пилот или просто авиацией интересуетесь?

Воспоминания Юрия Чуповского, работавшего пилотом Ан-2 в Кзыл-Ординской области

http://www.proza.ru/2018/03/14/1006

Описание катастрофы Ан-2 в районе Чиили и рассказ об экстремальном полёте на Ан-2 с высокой комиссией на борту, при аварийном остатке топлива.

Хотел сюда текст запостить, но фильтр что-то не пропускает.

Интересный рассказ про девушку-пилота Ан-2. Описана экстремальная посадка на залитую водой площадку

http://www.proza.ru/2011/09/28/324

Произведение хоть и вымышленное, но почти реальное. Автор рассказа тоже девушка. Насколько я понял, она летает в аэроклубе и прыгает с парашютом.

Спасибо Володя! Людмила отменно пишет - с искоркой, юмором и очень интересно.
Правда иногда нецензурщину допускает, для взрослости:) Я уже публиковал на
форуме её рассказы.

Мгновение

http://www.proza.ru/2013/02/21/676

Написал бывший командир Ту-154.

Вот прочитал, и в памяти, снова всколыхнулось "видение".
В 1973 году, война в Сирии с Израилем вынудила СССР создать "воздушный мост" по доставке военных грузов. Вначале боевых действий, посадку Ан-12 производили в Дамаске. По мере того, как Голанские высоты оказались захваченными Израилем, посадку и взлёт стали проводить только с одним курсом, в направление на север.
Вот, так, однажды, мы взлетели после разгрузки и стали набирать заданный эшелон.
Навстречу нам снижались очередные самолёты, которые шли на посадку. Маршруты их полёта должны были быть разведены по боковому интервалу. Перед входом в облака, получив разрешение на набор эшелона, я с интересом наблюдал за землёй. Вдруг, мой взгляд натолкнулся на тёмный силуэт в разрывах облаков, который стремительно приближался к нам. В следующий момент, я понял, что это не видение, а самолёт. Прижав кнопку отключения автопилота, я толкнул штурвал от себя. Ясное очертания самолёта Ан-12 с грязным брюхом пронеслось над нами. Я увидел это только в неосознанное мгновение. Все наши вещи в кабине взлетели под потолок. Радист ударился головой о стойку. Все в испуге смотрели на меня. Я, с трудом смог промолвить: "Самолёт! Самолёт летел на нас".
Выровнял самолёт, с какой то опаской перевёл его в набор высоты. Сплошная облачность накрыла наш лайнер. Долго вслушивался в эфир, пытаясь найти оправдание своему "видению".
Не стал никуда сообщать о случившемся, по той же причине, что и в рассказе. Но, до сих пор, этот случай, иногда, будоражит сознание.

А я чуть не столкнулся с однотипным, на траверзе Озинок, под Уральском.
Погодка была дряненькая и видно военные вертолетчики летали в усложненных
МУ метрах на 150.

"...с магнитным курсом 155 градусов к родному причалу..."

брешет..:)))

Рассказ об экстремальной посадке в Сухуми при грозе

http://www.proza.ru/2015/08/21/831

Рассказ о двух полётах в условиях огней святого Эльма

http://www.proza.ru/2016/10/20/1303

"Необычное свечение охватило самолёт...."

http://proza.ru/2016/04/11/1403

Полёт в условиях сильного обледенения, чуть было не приведший к катастрофе

http://www.proza.ru/2013/06/03/1402

Речь про самолёт Ан-28, насколько понимаю.

Из закоулков памяти:
Набрав, после Лётного училища, определённый налет в должности второго пилота самолёта АН-2, и пройдя через тернии задач и упражнений, через сдачу на третий класс (тогда с ЛУ выпускали с четвёртым классом), попутно сдав кучу зачётов, отлетав тренажёр и тренировки, я поменял кресла. Это были кресла не из красного дерева, стоящие в просторном офисном кабинете с окнами от пола до потолка из стеклопакетов. Это были небольшие, металлические, регулируемые кресла, плотно прикреплённые к полу самолёта и шпангоутам в разумно-тесноватой, аскетичной самолётной кабине, с прекрасным остеклением фонаря, которое создавало изумительный обзор пролетаемого ландшафта. Для самолёта АН-2 больше подходит слово «чашки», чем кресла. Вот я и переместился с правой «чашки» на левую. Если судить по кабинной «жилплощади» и её кубатуре, то расстояние этого перемещения не велико, оно равно ширине центрального пульта, но по должности и ответственности, это была следующая ступень совершенствования и познания, которая даёт уже самостоятельный налёт и сулит дальнейшее карьерное продвижение в авиации, приближая тебя к высокому небу, где уже летают не на безопасной высоте по приведённому давлению по ПВП, а на эшелонах по давлению 760 мм рт. столба, уже используя ППП. А пока у меня, первый «химический» сезон в должности КВС самолёта АН-2, этого вёрткого, интересного, выносливого, много прощающего самолётика-биплана, который в умелых руках мог творить чудеса не только при обработке полей, но и при обслуживании геологов, буровых, охотников, при выполнении ледовой разведки, аэрофотосъёмке и сан-заданий с подбором площадок с воздуха. Не смотря на свою кажущуюся простоту, этот самолёт любил «наездников» с головой. К «всадникам без головы» он относился настороженно, иногда сбрасывал их и частенько, при этом, страдал сам... Мои руки, в контексте авиа-опыта, пока «умелыми» назвать не очень верно. Опытный второй пилот, это не есть сразу опытный командир. Моя самостоятельная, командирская, жизнь в Авиации тогда только начиналась. Допуск к подбору и к другим видам работы, на этом самолёте, у меня был ещё впереди. Пока за моей «авиа-спиной» была только самостоятельная подкормка, или по-другому, разброс удобрения на поля. Теперь начались сорняки, или авиа-химпрополка. Подкормка более простой вид работ нет ещё изнуряющей жары, высота обработки полей 10-15 метров. В общим самое то, чтобы «размяться» начинающему, или как говорят в авиации: «молодому командиру» перед авиа-химпрополкой. Командир звена, сокращено КЗ, выставил наш экипаж на «хим-точку». Хим-точка - это полевой аэродром на далёкой окраине совхоза. Составили кроки. Разметили и разбили грунтовую полосу. В общем занялись рутинной работой по оборудованию полевого аэродрома и, параллельно, оформлением полётной документации, или «бухгалтерии», как мы её называли. Вся эта бумажная работа была на втором пилоте. Как я её не любил, будучи вторым пилотом! Теперь я от неё избавлен, но ответственности добавилось. По истечению трёх дней организации, начали полёты. Отработали где-то неделю. Во время утренних работ, из штаба АХР, по УКВ связи передают, что на следующий день, после утренних работ всем работающим бортам прилететь на разбор полётов в совхоз такой-то. На следующий день, закончив утренние работы мы стали готовиться к перелёту. Лететь предстояло минут двадцать. Солнце, практически, в зените. Жара. Раскалённая самолётная дюраль, при прикосновении, обжигает руки. В фюзеляже как в духовке. От жары разлагается яд, который остаётся на стенках хим-бака. Вонь внутри самолёта стоит неимоверная. Постепенно к ней привыкаешь, а вернее, обонятельные рецепторы не выдерживают такой «ароматической» нагрузки - притупляются. После запуска двигателя, поток от винта «высосет» часть этой вони из фюзеляжа, ну а после взлёта, обтекающий поток довершить эту очистительную работы. Взлетели. Подлетаем к аэродрому сбора. Замкомэска (его можно узнать в эфире по манере говорить), руководил прилётом самолётов. Он нудно, уставшим, разморенным от жары голосом, вещал в эфир: «Всем прилетающим бортам: на точке боковой ветер, болтанка, желательно заходить с убранными закрылками». Эта сакраментальная фраза-рекомендация была произнесена несколько раз. Командир, который работает первый год (а это я) все рекомендации вышестоящего начальства старался выполнить как можно «ближе к тексту».
продолжение:

Хотя все посадки, при работе, я выполнял с выпущенными закрылками, тут принял решение садится как рекомендует замкомэска. Это и было отсутствие надлежащего опыта, того самого, о котором говорил А.С. Пушкин «…и опыт сын ошибок трудных…». Прошёлся над стартом, чтобы оценить обстановку. Да! «Колдун» «стоит» под девяносто градусов к полосе. И, стоит хорошо. Уже почти все самолёты слетелись и стоят ровно крыло к крылу по линейки. Прилетевший лётный состав собрался отдельной группой возле самолётов. Вроде, мы заключительные. Начал строить схему захода на посадку. Болтанка. Биплан хорошо потряхивает, переваливая с крыла на крыло и подбрасывая-опуская вверх-вниз. Время было ближе к обеду, земля уже достаточно прогрелась лучами солнца и охотно источала из себя потоки горячего воздуха, которые радостно, словно убегая от Земли, стремились в небеса. Эти термические потоки покачивали и купали самолёт в своих тёплых волнах, словно играя с ним. Биплану нравилось эта игра и он резвился в этом теплом, воздушном море. Вся эта его «резвость» замыкалась на мне через управление, и мне приходилось «резвиться» со штурвалом и педалями. Жара. Болтанка. Пот стекает по спине заканчивая свой путь где-то в районе подушки кресла. Если бы она была стеклянная, я бы давно сидел в луже пота. Но, сколько не болтайся в небесах купая самолёт в тёплом воздухе, а садиться надо. На Земле, после выключения двигателя, ждёт тишина, замешанная на степном, неповторимом запахе, стрекот кузнечиков, который перекликается с щебетанием птиц. Здесь можно вдохнуть не самолётный, вонючий ядо-воздух, а истинный, первозданный природный воздух. Жаркое солнце просушит комбез, проявив белесые следы соли на спине… Принимаю окончательное решение садится с убранными закрылками. Выполняю визуально четвёртый разворот. Хороший боковичок сносит самолёт с посадочного курса. Прикрываюсь креном. Триммирую самолёт. На прямой самолёт болтает и корёжит. Сектором газа приходится работать довольно энергично. Стрелка скорости на приборе «скачет». Скорость, при убранных закрылках выдерживается больше, чем с выпущенными. Посадочная полоса, при убранных закрылках, проектируется на фонарь несколько в другом ракурсе, что немаловажно при визуальном заходе и расчёте глиссады снижения. Ставлю малый газ начинаю выравнивать самолёт. Начало выравнивания совпадает с восходящим потоком, скорость без закрылков больше, значит рули более эффективны, самолёт слегка «взмывает». В следующий момент самолёт начал «проседать», и вот-вот должен коснётся земли, но «подушка», а возможно очередной порыв ветра, продолжает «держать» самолёт, не давая коснуться колёсам земли, самолёт «пустой». Нутром чувствую: «перелёт», но в тоже время чувствую, что должно быть касание земли. «Тыкать» штурвал от себя на самолёте с хвостовым колесом чревато «капотом» самолёта. Время и пространство на какое-то время замирают. Боковым зрением успеваю заметить, а мозг фиксирует кадр из немого фильм: врач летного отряда (единственная женщина, которая приехала на разбор), схватилась за голову, командир лётного отряда (ЛО) с искаженным лицом что-то орёт и машет руками. Колёса мягко касаются земли. Самолёт с поднятым хвостом несётся по грунту. Тут надо тормозить, и тормозить энергично. Штурвал плавно и полностью беру на себя опуская хвостовое колесо… В голове колотиться пульсом мысль: «Не зажми тормозную гашетку полностью, не зажми…», а соблазн зажать гашетку велик, полоса заканчивается плавным спуском в овраг, и посадка была под уклон полосы… Если гашетку «хватану» со всей дури, то «капот» самолёта обеспечен, самолёт «пустой». Начинаю плавно зажимать гашетку. Всё это происходит в каком-то замедленном, заторможенном сне... Кинетическая энергия, накопленная бипланом, постепенно иссякает… Перспектива оказаться в овраге его тоже, видимо, не очень радует… Самолёт начинает замедлять свой бег. Колёса, словно прощупывая впереди себя грунт, начинают плавно съезжать на пологую сторону оврага. Резко даю правую ногу и зажимаю тормозную гашетку полностью. Самолёт разворачивается под девяносто градусов к посадочному курсу и останавливается. Он останавливается, а я – замираю. Выключаю двигатель. Остатки пота, с ещё большей интенсивностью, потекли в кресло… Так можно и в мумию превратиться… «Шоу молодого командира перед собравшейся достопочтенной публикой» - промелькнула нервно-грустная мысль. Оваций не будет. Будут бить. Выходить из кабины не хотелось. Техники открыли дверь самолёта. В неё ворвался-влетел командир ЛО.
продолжение:

Он смотрел на меня, сидящего в кабине, из-за фюзеляжного химбака. Его, дико-бешенный взгляд из-под козырька, обрамлённого «дубами», встретился с моим. Он на меня смотрел, как на покойника, или как на кандидата на «туда». Ни сказав ни слова, он также стремительно выскочил из самолёта. Слова, видимо, оставил на потом… Слова будут позже… Голгофа, как я понял, мне была обеспечена. Ну, и поделом. Снимаю с головы наушники с пропитанными потом «лопухами» и вешаю их на штурвал… Пусть сохнут... Фиксирую струбциной штурвал и педали и выползаю, вернее вытекаю, из кабины в фюзеляж. Фюзеляж у этого самолёта довольно короткий и я быстро добрался к двери. Хотелось бы что бы он стал длинным туннелем, и что бы по нему можно было долго идти, и идти, но… Недалеко от самолёта стояла «свита» во главе с командиром ЛО. Он, видимо, окончательно пришёл в себя после моего «аттракциона» и слегка остыл. Он был намного старше нас. Особо литературным языком не отличался, и «шершавый язык плаката» применял частенько. «Ты что же бл…ь наделал?» - эмоционально выплеснул он из себя традиционную, ёмкую, всеобъемлющую и самую доступно-незамысловатую, для данного момент, первую фразу и угрожающе, как будто собирался бить, двинулся на меня. Я слегка попятился. Его можно было понять. Я его понял. Накал страстей, принесённый мною на сей полевой аэродром, постепенно стал спадать. Мой самолёт, в развёрнутом положении, сиротливо стоял в конце грунтовой полосы, или в начале оврага, в назидание другим. Моё внутреннее состояние было наипоганейшим и ещё не вполне полностью осознанным. С этим состоянием надо переспать, и возможно не одну ночь. «Утро вечера мудренее». Мудр народ… Конечно приятнее переспать с женщиной, чем с таким событием, но я, похоже, выбрал событие… Начался разбор. Весь разбор полётов, практически, «крутился» вокруг меня. «Расскажи, как заходил на посадку» - обратился ко мне, уже достаточно успокоившись, командир ЛО. Когда я в своём сбивчивом докладе-рассказе сказал, что с земли была рекомендация на заход с убранными закрылками, то был поднят замкомэска, и под горячую руку его тоже слегка «поимели» за вещание своего мнения в эфир. В заключении разбора, командир ЛО сказал замкомэске, чтобы он летел со мной на мою хим-точку, и мне, как молодому командиру, дал несколько посадок с убранными закрылками. А может это был ему намёк от командира ЛО, чтобы в следующий раз меньше звиздел в эфир давая рекомендации, ну и как тогда было принято, мне дали написать индивидуальное задание на тему захода на посадку с убранными закрылками. Что и было сделано. После разбора, я поговорил с более опытными командирами, которые прилетели на этот разбор, все они садились с выпущенными закрылками… Общими усилиями прилетевших экипажей вытолкали самолёт из места «вынужденной остановки» на грунтовую полосу. Запустились. Взлетели. Курс на «свою» деревню. «Благими намерениями вымощена дорога в ад» …промолчал бы замкомэска в эфире, может бы и обошлось… Сослагательное это наклонение. Оно не для авиации. Тут надо всё просчитывать наперёд. Хотя… всё равно обошлось… Не считая «лёгкого» испуга… А, может вся эта ситуация подходит под то самое загадочное слово в авиации: «Повезло» … Что теперь гадать? Всё уже в далёком прошлом…

Спасибо Олег! Порадовал в очередной раз.
Блестяще и всё лучше и лучше, образнее,
язык рассказа.Короче: мне первому, твоя
книжка. Когда созреешь:)
Жму руку.
П.С.
Вспотел с тобой, блин

Виктор, спасибо! А как, блин, я тогда вспотел :)))

Навеяло рассказом Олега.

"Два мнения на одно и то же".

Я прошел программу ввода в строй на Ми-1 и был представлен ЗКЛО
на проверку.
Полетели. Выполняю команды: тут крутнись, там подбери с уходом,
ну и найди площадочку и сядь - было заключением всего.

И тут, взыграла во мне лихая удаль, зародившаяся за время ввода,
ну и включая опыт полетов на Ми-4 с нормальными командирами.
Крутанулся я как положено: прошел над предполагаемой площадкой,
сделал вид что осмотрел и определил пригодной, построил маршрут,
зашел и сел на берегу речушки, свесив хвост над водой в целях
безопасности.

Ничего не сказал командир. Кивнул: взлетай! И показал рукой: на базу.
Сели, зарулили.
- Разрешите получить замечания, тарщ командир?
- Не умеешь летать! - выдал тот и хлопнув дверкой, обронил: скажи
инструктору, чтобы дал тебе ещё часов десять.
Я аж взмок от такой оценки. Но честно доложил инструктору, Славе В.,
юморному и непростому человеку - хорошему, опытному пилоту.

- Да он сам не умеет летать. Уже забыл на. - Меланхолично выдал Славик.
- Где, что делали? - пытает меня.
Рассказываю как на духу.
- Ну и на _уя ты пугал старика? Тебе поля десять на десять кэмэ мало
было? Мне просто интересно, где ж ты речку в наших краях нашел?!
Ладно. Сваливай домой дня на три. Потом придешь и доложишь ему, что
всё выполнено "как приказали" - проворчал Славик.

Через три дня, снова явился пред ясны очи ЗКЛО - бывшего пилота-истребителя,
майора в запасе, фактически деда уже в те времена.
Слетали. Я сел посреди огромного поля как и "рекомендовали", взлетел и
по одобрительному взмаху вбок головой, понял: "едем домой".
- Ну это же совсем другое дело!Сразу чувствуется дополнительная тренировка -
изрек командир, и валкой походкой пошел в отряд.
- А завтра, полетишь с КЛО - "вылил на меня ушат воды", на ходу.

Ну ёёёёё!

Но, всё было благополучно, и когда я начал моститься посреди "своего поля",
командир просипел в ларинги: а где-нибудь потрудней площадку, слабо подобрать?
Пришлось садиться на берег речки. Фактицки - колеса в следы от колес. Повесил
хвост над водой и обернулся на командира.
- Выключи ты нахрен, тарахтелку. Подышим свежим воздухом в тишине и на свежем
воздухе - поступила команда. Которую я, незамедлительно выполнил.

- Зачёт! - сказал командир. Всё грамотно. И чего не понравилось Фёдорычу? -
задал он вопрос в воздух. Я молча пожал плечами не уточняя и не испытывая
судьбу, а также не встревая между двумя колоссами. Вскоре, побывав в "Управе"
и попотев изрядно, уже тарахтел в Гурьевской области следя за нефтепроводами
"Средняя Азия - Центр", нарабатывая самостоятельный, драгоценнейший опыт....

А как без пота, Олежек?:) Нормальная реакция организьма.
Который пашет. А не рукой водит.

Звыняйтэ! Поправка: прошел переучивание на Ми-1,
а не ввод в строй.

Тут Виктор ты прав. Позже были моменты, что и пуговицы на пиНджаке потели :)))

;)

А мне второму :)
Прочитал рассказ kovs214 с огромным вниманием и интересом.

Вот уговариваю Олега собрать те, что уже написаны и прочитав, взять и написать, соединив всё воедино, плюс, дописать недописанное:)

Corvus
...Прочитал рассказ kovs214 с огромным вниманием и интересом.
---------
Спасибо.

Виктор, ленивый я :)), но возможно попробую ;)

Понимаю тебя. Это брат, ещё та зараза:) Сам страдаю ею.

"Но, надо Олег, надо!".

То что это зараза, это ты точно сказал :). На память вспоминать тяжело, дневников не вёл :))

Экстремальная посадка Ан-74 в Африке

https://www.youtube.com/watch? ...

Комментарий автора:
"так делать нельзя (за такие посадки в обычных странах забирают лицензии пилотов)... а мы сделали, если бы мы заходили как положено то нас бы сбили повстанцы на двух милях и далее, потому, что в Южном Судане война..."

Когда С. Н. Анохин спросил меня, кто из испытателей ЛИИ мне, так сказать, "показался", я назвал Комарова, сам не зная, почему, так как я его почти не знал, только видел несколько раз и слышал, как об отличном испытателе. Сергей Николаевич внимательно на меня посмотрел и сказал, что я не ошибся, что Комаров действительно уникальный летчик и человек редкой души. Анохин добавил, что однажды, после проверки техники пилотирования у Комарова, вместо обычной оценки он написал ему в летной книжке: "техника пилотирования выдающаяся".

(Борис Орлов "Записки лётчика-испытателя") ЭТО КАКУЮ Т/П НАДО БЫЛО ПОКАЗАТЬ, ЧТОБЫ САМ С.Н.АНОХИН ТАК ВЫСОКО ОЦЕНИЛ ПОЛЁТ?

 У нас счас гостит женщина, 44 года, Оксана - раньше со мной несколько раз ходила в походы. Я её дважды сбросил с парашютом. Причём второй раз это было очень смешно...

Первый прыжок я прыгал первым, она за мной, в воздухе я давал ей советы и ей совсем не было страшно.

 А во втором прыжке я был за штурвалом (в правом кресле) и когда очередь дошла до неё, у неё возник возник паничесКий страх. Она упёрлась обоими руками в двери и ни в какую.

 Я смотрю , выброска прекратилась, сразу понял в чём дело. Выскочил из кресла, подскочил к ней: "Оксана, струсишь сейчас, будешь потом трусить всю жизнь, прыгый"

 Она: "Не могу, боюсь". Я ей: "Ладно, иди на место, прыгать не будешь" Она только отпустила руки и повернулась к двери спиной, я Гене Кустову, выпускающему, киваю головой - "Ну, с Богом!!!"

А у нас этот приём отработан, мы ей лёгкий толчОк в грудь и вылетела спиной из самолёта как  миленькая. А дальше всё  автоматом и знакомо.

 А за ней выпихнули её подругу Инну, которая собиралась делать аборт, поэтому и пришла на прыжки. Из-за того, что Ксюха задержалась приземлились они в поле в 4-х км от старта и в км друг от друга.

Оксана пришла сама к месту  старта, а у Инны заскок в мозгах произошёл, пошла на 180 градусов в другую сторону. Дошла до деревни с двумя парашютами, ей объяснили, куда идти, пошла обратно.

Я в это время взлетел уже на АН-2 с парашютистом на борту. Мы её обнаружили, он к ней прыгнул и помог дойти. Так Инна после этого передумала делать аборт. Родила девочку, которой сейчас уже 15 лет - красивая, молодая , спортивная  девчонка растёт, а я её крёстный папа.

Василий Васильевич, у Комарова все режимы на испытаниях проходили не в пределах допуска, а так как надо! Найду у кого об этом узнал, дам ссылку.

Хорошо написано, по лётчиски. Примите совет - в Интернете рекомендуют делать абзацы через строчку, тогда легче читать. Успехов !!!

http://www.proza.ru/2015/05/06/2173

С уважением, полковник Чечель.

Степаныч, Рахмат за сантехника и кастеляншу. Хотя рассказ не твой, переживал, как будто это ты там был в санатории. Да, где мои 17 лет? На большом каретном...

ОК, спасибо - буду ждать... пока с удовольствием дочитываю Орлова...

Чечель.
26.04.2018 23:44

Благодарю за оценку. Учту.