Это оттуда же. К сожалению не получается сделать ссылку на страничку сайта. Вообще, информация очень полезная и поучительная
А.С. И всё-таки, неужели наши истребители не пытались перенять немецкую тактику?
- В «чистом» виде – нет. Потом, когда у нас стало больше истребителей, мы бывали и выделяли «группу расчистки», задачей которой было вырваться вперед и связать боем вражеские истребители в районе бомбометания (так же как это делали немцы). Такая группа выделялась далеко не всегда. В основном – при прикрытии бомбардировщиков (штурмовики, в подавляющем большинстве случаев, обходились одним непосредственным прикрытием).
Из «Яков» «группу расчистки» составляли редко, обычно – из «Аэрокобр» или «Лавочкиных». Это было умно. Во-первых, из этих трёх типов истребителей, «Як», в качестве истребителя непосредственного прикрытия, был самым лучшим. Во-вторых, «группа расчистки» часто вступала в бой на 4500-5000, а бывало и до 7000 метров. Для «Яка» с его маловысотным двигателем, это высоковато.
В общем, правило было такое – много истребителей выделено в прикрытие, «группу расчистки» создаём, мало – обходимся только «непосредственным сопровождением». Но, «непосредственное сопровождение» имелось всегда! Приказ был строг и недвусмысленен – от штурмовиков или бомбардировщиков «не отрываться»!
- А.С. Тогда какой смысл был в нашей тактике? Ведь потери ударных машин были не меньше немецких, а по истребителям так наверно даже и больше.
- Да, наши потери были больше. Я, конечно, мог бы сказать, что наше командование исходило из принципа «на Руси народу много», но это будет неправдой. Или полуправдой.
Смысл в нашей тактике был. Что самое ценное в бомбардировщике? Самое ценное в бомбардировщике это бомбы. Бомбардировщик создан ради одного – в нужное время и в нужном месте нанести бомбовый удар, чем решить исход наземного боя в нашу пользу. Всё остальное вторично.
А что, прежде всего, дает бомбардировщикам возможность нанести эффективный бомбовый удар? Прежде всего, – это строй. До тех пор пока бомбардировщики сохраняют строй, они имеют возможность для нанесения эффективного бомбового удара. Отсюда и задача истребителей прикрытия – сделать всё, что бы бомбардировщики сохранили строй.
- А.С. Т.е. если я понял правильно, тактика наших истребителей и была рассчитана на то, что бы ударные машины ни в коем случае не потеряли строя?
- Совершенно верно. Пойми, истребителям сопровождения никто не ставит задачу «прикрыть бомбардировщики». Это так просто говорят (хотя, конечно, с военной точки зрения, это неправильное выражение). Задачу ставят на «истребительное обеспечение бомбового (или бомбо-штурмового) удара». Главное – удар.
Вся наша тактика непосредственного прикрытия и решала основную задачу, сохранить строй ударных машин. И поверь, против немецкой тактики «индивидуальных» атак наша тактика работала очень хорошо. Бывало, несли наши штурмовики потери, но строй сохраняли всегда. Поэтому и удар наносили всегда, пусть и ослабленный, но наносили. А вот немецкая тактика нанести удар позволяла далеко не всегда.
Точно так же и истребителям, прикрывающим передний край или районы скопления войск, никто не ставит задачу «сбивать бомбардировщики», им ставят задачу на «отражение бомбового удара». Как истребители будут отражать этот удар, уже зависит от обстановки, мастерства, выделенных сил и многого другого. Главное – не допустить бомбового удара по своим войскам или прикрываемым объектам.
Хорошо если при отражении удара будут сбиваться бомбардировщики противника, это самый лучший вариант.
Можно удар отразить и без сбивания ударных машин. Такое бывает чаще, хотя это похуже первого варианта, но вполне допустимо. Надо либо расстроить строй, либо вообще не допустить «бомбёры» в район бомбометания.
Единственно, что недопустимо, это позволить ударным самолётам противника нанести удар. Если удар нанесен, тебя ничто не оправдает, даже сбитые самолёты. Толку от этих сбитых, если противник всё равно всё разбомбил?!
И потом, когда мы летали «на прикрытие района» всегда стремились выполнить программу-минимум – разбить строй немецких бомбардировщиков, разогнать их. Собьем - не собьем, это уже дело десятое, но разогнать – всегда.
Уже к первой половине 1944 года, немецкая тактика прикрытия ударных машин совершенно перестала работать. У нас столько истребителей стало, что у немцев просто не хватало сил связать их боем. На каждую подходящую группу немецких «бомбёров» посты наведения, бывало, нацеливали по 3-4 группы наших истребителей, и все с разных сторон. Даже если немцам и удавалось успешно связать боем одну группу (ту, которая прикрывала район), то другие группы к бомбардировщикам подходили беспрепятственно.
- А.С. И как немцы стали бороться с нашей тактикой?
Никак. Они перестали использовать бомбардировщики, и все ударные операции стали выполнять истребителями.
- А.С. На ваш взгляд, можно ли полноценно заменить бомбардировщик истребителем-бомбардировщиком?
- Полноценно – нет.
- А.С. Тогда вопрос – опять-таки на Ваш взгляд, почему немецкие истребители не перешли к тактике непосредственного сопровождения ударных машин? Ведь, по вашим словам, она позволяла воевать в меньшинстве?
- Черт его знает!.. Я думаю, что причин было несколько, как сугубо человеческих, так и технических.
У меня вообще сложилось впечатление, что «мессершмитт-109» был совершенно не приспособлен к такому виду боя. Похоже, когда его проектировали, то видели в нём, прежде всего, «воздушного охотника» и истребитель для маневренного боя. А вот про то, что придется сопровождать ударные машины «непосредственно», даже и не вспомнили.
При проектировании «Яка», похоже, исходили совершенно из другого принципа. «Як», прежде всего, задумывался как истребитель для непосредственного сопровождения ударных машин и как истребитель ПВО (для атак вражеских бомбардировщиков), только потом как истребитель для маневренного боя. И в самую последнюю очередь, при случае – «воздушный охотник».
Я тебе могу сказать прямо, что в качестве истребителя «непосредственного сопровождения», даже Як-7Б был лучше «мессера». Что же касается Як-1 и Як-9, то они в этом качестве, настолько же превосходили Ме-109Г, насколько он их превосходил как «воздушный охотник».
Больше того – вот идет шестёрка «Илов», а в прикрытии у них четверка «Яков». Так вот, если на них нападет шестёрка «мессеров», то четыре «Яка» вполне смогут защитить свои «Илы». Не потеряют ни одного! «Яки» ведь для этого и были созданы. (Понятно, что при равном мастерстве наших и немецких лётчиков-истребителей.) А вот если идет шестерка «Лаптёжников», а у них в прикрытии четверка «мессеров», то при нападении шестёрки «Яков», шансов защитить свои «бомбёры» у немцев нет. Не сумеют. Сдохнут, но не сумеют! Не для того был «мессер» сделан. Хоть один «юнкерс», но «Яки» собьют, а остальных обязательно разгонят. Впрочем, «сдыхать» «мессеры» на этом деле не будут.
- А.С. На ваш взгляд, какие бы вы могли назвать основные достоинства и недостатки немецких летчиков-истребителей?
- Они были очень расчетливы. Это их основное достоинство и основной недостаток. Очень жить хотели.
У немецких летчиков было правило, – никогда не веди бой на невыгодных условиях! Это правило, немецкие летчики исповедовали свято. В бою предсказать поведение немецкого летчика было легко, – он выберет наименее рискованный вариант. Немцы не были трусами (на этот счет я ни капельки не обольщался), просто голый расчет. Причем это наблюдалось у всех немецких летчиков, как обученных, так и не очень.
На моей памяти есть несколько боев, которые немцы не смогли выиграть именно из-за своей расчетливости. Надо было рискнуть, тогда бы почти наверняка выиграли, но они не рисковали.
- А.С. У немцев слабо подготовленные летчики были?
- Да всякие были, как и у нас. Хотя, когда я начинал, в 1943 году, у немцев ещё много было хорошо подготовленных лётчиков. Подготовленных именно в училище. Нам наша разведка докладывала (я это хорошо помню), что большинство немецких летчиков, прибывающих на фронт для пополнения (а их то мы в основном и сбивали), подготовлены по сокращенной программе, всего 100 часов училищного налета на «мессершмитте». Сокращенную, потому, что раньше было 200, а то и 300 часов. Понял? У немцев 100 часов – сокращенная программа. По училищной подготовке мы, безусловно, уступали.
С ходом войны, уровень подготовки немецких летчиков падал. Да и опытные перестали особо в бой рваться.
В 1943 году, когда я прибыл на фронт, у немцев количество опытных и неопытных летчиков было примерно поровну. Потом количество опытных стало снижаться, и уже в 1944 году, на опытных приходилась едва ли четверть от общего числа летчиков-истребителей.
Сильным качеством немцев было то, что они всегда умели создать численное преимущество. Даже в 1944-45 годах, нас, бывало, атаковали группы немецких истребителей численностью до 16-20-ти машин. Это на 8-12 наших «Яков». Другое дело, что в это время, даже при таком численном преимуществе немцы в бой вступали крайне неохотно. Не те у них уже были летчики, не то, что в 1943-м.
Добавит, как говорится, нечего
А.С. Тогда еще один вопрос, а что мешало нашим истребителям действовать подобно немецким? Вырываться вперед и атаковать истребители противника на высокой скорости?
- Видишь ли, каждая тактика имеет как свои достоинства, так и свои недостатки. У нас считалось, что недостатки немецкой тактики перевешивают её достоинства.
- А.С. Какие недостатки и достоинства у той и другой тактики? Начнём с нашей.
- У нашей тактики недостатки были следующие:
1. Истребители ведут бой на малой скорости, что не позволяет эффективно преследовать противника.
2. Бой ведется «от обороны», т.е. инициатива у противника.
3. Наш бой требует очень четкого взаимодействия как пар истребителей между собой, так и истребителей со штурмовиками.
4. Повышенная уязвимость истребителей от огня ЗА. Ведь мы всегда были рядом со штурмовиками, в том числе и в зоне зенитного огня. Конечно, в самое «пекло» мы не лезли, но всё равно нам периодически «перепадало». Бьют по штурмовикам, значит, бьют и по нам.
5. Даже не знаю, считать ли это недостатком… Маленькая результативность.
При нашей тактике очень тяжело сбивать. Почти все атаки на встречно-пересекающихся курсах, тяжело попасть. Мы не сбивали, мы отбивали.
Достоинства:
1. Удар штурмовиков (или бомбардировщиков) для противника совершенно внезапен.
2. Наша тактика позволяет сохранять строй ударных машин, потому как:
А. Наша тактика позволяет довольно эффективно вести бой, когда наши истребители в меньшинстве.
Б. Наша тактика не даёт прорвавшимся истребителям противника «зависнуть» в атаке, что бы поразить несколько ударных машин за заход.
3. Бой ведется «на горизонталях», т.е. на тех элементах, в которых наши машины сильнее.
Достоинства немецкой тактики:
1. Истребители начинают бой на высокой скорости, а часто и с превышением по высоте, т.е. можно с самого начала боя завладеть инициативой.
2. Бой ведётся активно-наступательно, с сильным элементом внезапности и навязыванием противнику своей воли. Отсюда и довольно высокая результативность истребителей. Атаковал внезапно – значит сбил.
3. Бой ведется «на вертикали» (по крайней мере, вначале), на которой «мессер» особенно хорош.
4. Истребители почти не несли потерь от огня ЗА. В зону зенитного огня немцы не входили.
Недостатки немецкой тактики:
1. Теряется внезапность бомбового удара. Появление истребителей впереди ударных машин приводит к тому, что все средства ПВО в районе удара успевают привести в максимальную боевую готовность, а всё остальное успевает попрятаться. Из-за этого эффективность бомбового удара падает (иногда довольно сильно).
2. Немецкая защита «односторонняя», т.е. бой ведется только с теми нашими истребителями, которые немцам удаётся «связать». Оставляя даже на короткое время свои ударные машины без прикрытия, немцы делают их очень уязвимыми от атак с других сторон, оттуда, где нет немецких истребителей. Появись в этот момент хоть одна наша пара (да, что там пара – один истребитель), немецким бомбардировщикам не поздоровится. Даже атака одной пары чревата если не потерями, то разрушением строя ударных машин, а значит и срывом бомбового удара.
3. Немецкая тактика неэффективна, если ты ведешь бой в меньшинстве или когда не удаётся захватить инициативу (это когда к моменту боевого соприкосновения противник уже изготовился – набрал максимальную скорость или имеет превышение по высоте, а то, и то, и другое).
- А.С. Вот, что мне непонятно, почему наша тактика эффективна, когда истребителей противника больше, чем истребителей прикрытия?
- Видишь ли, когда штурмовики или бомбардировщики идут в плотном строю, то ракурсы атак такого строя ограничены. Например: с ракурса в 4/4 никто не атакует, так чего его прикрывать. Т.е. задача истребителей непосредственного сопровождения качественно перекрыть именно эти ракурсы атак. Если это делать умело, то даже одной-двумя парами истребителей можно весьма эффективно отбиваться. Другое дело, что такое умение далеко не всем лётчикам «по плечу». При немецкой же тактике надо перекрывать не ракурсы атак, а направления подходов к «бомбёрам», а это полные 360о. Если ты в меньшинстве, то всё не перекроешь. Это просто физически невозможно.
- А.С. Если я понял правильно, вы с немецкой тактикой научились достаточно эффективно бороться? Как это происходило?
- Научились не сразу, но научились, и довольно эффективно.
В сущности, немецкая тактика защиты ударных машин ничего особо сложного из себя не представляла и была построена на двух элементах – внезапности и превосходстве «мессера» в вертикальном маневре. Получается, что всё, что препятствует внезапному нападению и не дает немцам вести бой на вертикали, это всё работает против немецкой тактики. С приобретением боевого опыта в наших ВВС был проведен целый комплекс мероприятий повысивших эффективность нашей истребительной авиации.
Прежде всего, это работа штабов. Штабы стали полкам ставить такие боевые задачи, которые наиболее соответствовали возможностям техники. Вот у меня 80 % боевых вылетов на 1-й ступени нагнетателя. Это показатель высокой эффективности работы людей ставивших мне боевые задачи, то есть, в 80 % боевых вылетов я вёл бой на такой высоте, где мой самолет показывал наивысшие характеристики. Опять же, 2/3 моих боевых вылетов, это на прикрытие штурмовиков, т.е. я занимался именно тем, для чего мой истребитель и был предназначен.
Кроме улучшения работы штабов, у нас появились тактические приёмы и технические средства, которые позволяли эффективно как противостоять немецким истребителям, так и срывать атаки немецких бомбардировщиков.
Прежде всего, это улучшение работы постов ВНОС (Воздушного Наблюдения, Оповещения и Связи). Если ещё полковая служба ВНОС полагалась на визуальное и звуковое обнаружение машин противника, то уже дивизионные пункты наведения обеспечивались радиолокационным прикрытием. Т.е. о подлете немецких истребителей и бомбардировщиков нас предупреждали заранее. Мы успевали набрать высоту, а значит, и завладеть инициативой уже с самого начала боя.
Заблаговременное обнаружение немецких самолётов, так же позволяло активно маневрировать силами истребителей. Поэтому бывало и так, что «мессеры» успешно связывали боем наши истребители, прикрывающие район, но немецкие бомбардировщики всё равно подвергались атаке, только их атаковала группа или переброшенная с другого района, или экстренно поднятая с аэродрома. А поскольку непосредственного прикрытия у немецких бомбардировщиков не было, то и атака наших истребителей была эффективна.
Помню, бросили нас на перехват «восемьдесят седьмых». «Мессеров» уже рядом с ними не было, но когда мы к ним подлетели, они уже встали «в круг» и готовились пикировать. Вот я исхитрился в этот круг «вписаться» и один Ю-87 сбить (это был мой третий сбитый). «Круг» естественно развалился. Тут и все наши на них накинулись.
- А.С. Так «Як» мог «вписаться» в «круг» Ю-87? Неужели радиус виража позволял?
- Если «юнкерсы» становились в «круг», то «Як» в этой же плоскости «вписаться» не мог (уж больно маленький вираж у «Лаптёжника»), только сверху или снизу. Я ведь тоже «вписался» сверху, замаскировался облаком и проскочил. «Проморгали» меня немецкие стрелки.
- А.С. Какие тактические приёмы вы применяли для нейтрализации немецких истребителей?
- Из тактических приемов, применяемых нами, одним из самых эффективных считалась атака плотной группой, с выходом на ведущего немецкой бомбардировочной группы «в лоб». Этот прием был хорош, как для отражения атаки «мессеров», так и для разрушения строя немецких бомбардировщиков.
Помню бой.
Мы вылетели шестеркой Як-1 на патрулирование. Пункт наведения доложил, что к переднему краю идет девятка «Лаптёжников». Мы изготовились и атаковали «в лоб». Шестеркой, сомкнувшись «крыло в крыло», атака на ведущего девятки. Шесть пушек и шесть крупнокалиберных пулемётов, как въе…ли!, так ведущий «юнкерс» сразу взорвался! Мы над самым строем несёмся (Ю-87 как обычно шли в «пеленге») – они врассыпную! Тут нам ещё немного повезло, замыкающий строй самолет отстал, мы слегка пикирнули и по нему огонь всей «шестёрки»! Он тоже взорвался. «Лаптёжники», бросая бомбы куда попало, - в разные стороны. Мы разбиваемся на пары, закладываем крутейшие виражи, и давай атаковать уже разбегающихся фрицев. Я был ведущим пары. Захожу на одного снизу – ловлю в прицел кабину! Очередь! Он, на крыло лёг и в землю! Всего в этом бою мы сбили четыре бомбардировщика – два на лобовой и два на преследовании. Тех, что сбили на лобовой, записали на групповой счет (пойди пойми, чей снаряд сбил, все же стреляли), а тех, что сбили на преследовании, записали на личные счета летчиков, в т.ч. и один лично мне. Это был мой второй сбитый.
немецкие истребители, толи шестерка, толи восьмерка «мессеров» держались плотной группой, на этот раз позади своих «бомбёров», с превышением, видимо, для отражения атаки с задней полусферы. Как-то несогласованно немцы действовали в этом бою, нетипично. Как я сказал, обычно «мессеры» наоборот рвались вперед своих бомбардировщиков, что бы связать нас боем, а бомбардировщики тогда бомбят свободно. Мы, из-за этих «мессеров, можно сказать, «юнкерсы» и не преследовали. Только по одной атаке и сделали. Так разогнали, а потом быстро снова собрались в «кулак», уже на случай отражения атаки «сто девятых». Но, они нас не атаковали. «Их» «бомбёров» мы уже разогнали, значит, никакого смысла нас атаковать не было.
По-моему, все этим сказано.