Экипаж не распознал, бортинженер полагал, в УТО плакаты забыли повесить... Грустно это все.

А еще - Падуков Геннадий не должен был лететь в этот рейс (то ли из резерва выдернули, то ли еще чего.. как-то так, вобщем).

Вот судьба...

А экипаж мог не знать, что с этой сигнализируещуй лампой взлетать нельзя?

Они ее точно видели?

Был ли звуковой сигнал о неисправности?

.......

Да, я тоже слышал, что Падуков заменял. Вроде у другого КВС у сына ДР был, не знаю, правда или нет.

Взято с сайта warbirds.tomsk.ru
Последний полет
Стоим:. Ждем своей очереди произвести взлет. Перед нашим носом деловито гудя произвёл посадку Ил-86 и сизое облачко дыма обозначило точку касания огромного 'баклажана'.
-Наша очередь:В кабине оживление, начинаем чтение предполетной карты:
- закрылки - 28:, предкрылки - выпущены:, стабилизатор - 3: ,
- Рули и элероны - проверены, свободны:
- Авиагоризонты проверены, риски совмещены:
Выруливаем на полосу под финальные фразы предполетной проверки :
- Двигатели - прогреты и опробованы:
- Табло 'К взлету не готов' - не горит:
- Экипаж к взлету - готов,
В который раз и каждый раз одно и тоже чувство переполняет меня- этого не описать: Сердце начинает биться быстрее, дыхание превращается из безусловного рефлекса в четкую осознанную процедуру.
- 'я 85656, на исполнительном, к взлету готов' - улетает в эфир мой доклад диспетчеру.
- '85656 - взлёт разрешаю' слышен его ответ.
Мишка буркает: 'Взлётный' и турбины берут мир на свои плечи. Их гул, перерастающий в мощный всепоглощающий рокот, теперь он уже не просто временами встревает в наши переговоры, теперь он - прима. Тормоза сняты и самолет бескомпромиссно устремляется вперёд. Шасси по - паровозному стучат на стыках бетонных плит, всё быстрее и быстрее.
- скорость растет: 180, - 200: 220, :, - Рубеж:
- Продолжаем:
- 240:, 260:, Подъём:, Отрыв: - звенит в наушниках :
Огни полосы плавно уходят куда-то вниз. Как обычно, в этот момент вспоминаются слова из песни 'Надежда' и внутри меня звучит спокойный и чуть уставший голос Анны Герман ':звездные огни аэродромов': это как гимн для меня, как девиз, который я пронес через всю свою жизнь:
- Безопасная:
- Шасси убрать: - Сколько раз я произносил эту фразу и всегда мне казалось,
что это - волшебное заклинание, своего рода 'сим-сим откройся'. И он открывался:
'Шасси убрать' - всегда звучит очень символично. Это как обрубить пуповину, между мной и Землёй. Аэропорт, строения, механизмы, оставшиеся на земле люди, физически всё ещё не так далеки от меня, но духовно я уже ушел в другое измерение и забираю с собой свой экипаж, свой самолёт, своих пассажиров. Только на этот раз, к этому празднику чувств примешивается ещё что-то, неосязаемо покалывающее сердце. И я знаю, что это. Это последний мой полёт в качестве командира: командира экипажа: пилота : Я всматриваюсь, вслушиваюсь, пытаясь навсегда запомнить и впитать душой эти мгновения. Мгновения, которые уже никогда не вернутся:
Клочки облаков сначала робко, а затем всё уверенней и уверенней стирают очертания шоссе и тысячи огоньков. Там, внизу, как всегда люди торопятся домой, спешат к семьям или на свидания, стирают пелёнки и варят макароны, заступают в ночные смены, меняют перегоревшие лампочки и признаются в любви: А мы: А мы сейчас над всем этим: нам не до них:
- 'Закрылки ноль'. Всё: Ребята потихоньку затихают, сбрасывают с себя груз сложных процедур взлёта. Начинается тихая рутинная работа экипажа.
Неожиданно выходим из пелены облаков. - Привет, Луна! Лунный свет скрупулёзно разрисовывает облака, превращая их в пейзаж фантастической красоты, полной загадок.
Здесь живёт сказка -сказка тех, кто навсегда пришёл в небо, поддавшись на уговоры детства.
Последние годы пробежали очень быстро, даже слишком быстро. Слишком многое изменилось в моей жизни, в нашей жизни. Путь длиной в 25 лет от летного училища до сегодняшнего рейса кажется до обидного коротким. С другой стороны, сделано многое. Выучился, стал пилотом - осуществил мечту. Женился, родили сына и лапочку-дочку. И всегда был доволен и горд собой и своей состоятельностью. Потом произошёл перелом.
Перестройка: рыночные отношения: Могучий Аэрофлот развалился на сотни маленьких осколков, искалечив ими немало душ. Странно было видеть вчерашних однокашников и коллег под флагами других авиакомпаний, других государств - ничего:, привык. Угнетало всеобщее обнищание и вечная нехватка денег. Пришлось ужиматься, затягивать брючный ремень - приспособились. Потом - развал компании, пол года безработицы с перерывами на разгрузку вагонов и строительство дач продажных чиновников. Потом статус новичка в другой компании, в другом коллективе. Весь путь, когда-то уже раз пройденный, предстояло штурмовать ещё раз, а как известно с годами это делать все сложнее и сложнее.
Передаю штурвал второму - Лёшке. Я его выпестовал, сделал из него 'без пяти минут' командира. Я уйду - он займёт моё место - место слева. Я уйду: и буду за него спокоен.
Я завидую Лёшке белой завистью. Он еще совсем молод, живёт с родителями.
Отец - профессор, известный в прошлом дипломат. Лёшке не надо денег и его еще не интересует соцпакет. Ему нужен только штурвал и небо. Моё небо: которым я охотно делюсь с ним.
- 'Заняли 10-600'...
Однажды по метеусловиям сидели в Домодедово. Я коротал время в кафешке, глядя на донышко опустевшей чашки кофе - причудливые картинки. По ним как-то гадают. Интересно: Жена на седьмом месяце, срочно нужно где-то найти недорогую автоматическую стиралку. А где? и главное на что? Боковым зрением улавливаю господина в стильном костюме. Стоит, рассматривает меня, я отворачиваюсь - ну что надо тебе - с досадой думаю я - не уходит. Приближается. Подсаживается. - Володька !
Всматриваюсь в лицо господина. Что-то удивительно знакомое. -Володька, не узнаёшь? Вижу лёгкое разочарование на его лице. Но эта улыбка, эта улыбка, она кажется такой близкой и доброй. 'Валька?'. Да, этой был мой однокашник Валька Бодров. Мы вместе с ним заканчивали летное, вместе попали на север, жили в одной холостяцкой общаге авиаотряда. Он закончил свою лётную карьеру налетав всего 1000 часов, зато перестройку встретил во всеоружии. Сегодня - бизнесмен. Да:, на фоне Валькиных успехов мне и рот открывать стыдно - мелькнуло в голове. Начал рассказывать про жену, про наследника, про работу. Послушав меня Валька как-то стих, так и сидел подперев голову руками, глядя куда-то в недра тумана. Наконец-то нам дали погоду. Мы обменялись телефонами и, постояв обнявшись разбежались. Я - к своим, Валька - по своим делам.
Стук. Людка, бортпроводница картинно отвешивает поклон, подавая подносик с кофе. Благодарю её, оглядываю ребят. Лёшка уставился на Луну, о чём-то думает, шевеля губами. Бортач Мишка включил свою 'люстру', что-то пишет. Штурман занят своими 'шахматными' задачами.
Пойду, пройдусь. Я любил иногда выйти вот так, на эшелоне, в салон. Мне нравились взгляды пассажиров, особенно пацанов, скользящие по моей форме, глядящие с восторгом и завистью. Бывало, выбирал себе парнишку побойчее и вёл его к нам в кабину. Нет, нет, в кресло я его не сажал, хоть тогда катастрофа под Междуреченском ещё не произошла. Я показывал, рассказывал: Мне нравилось заражать молоденькие души небом, штурвалом. Я представлял себе радость этого мальца, сбивчиво рассказывающего соседским детишкам, как он 'вёл' самолёт.
Сейчас ночь, света в салоне почти нет, люди спят... Люди спокойны, они доверяют мне...
Через пару недель после встречи в порту Валька позвонил мне. 'Есть разговор' - крикнул он в трубку. Встретились... Я возвращался домой оглушённым. Валька предложил работать с ним. Валька предложил условия, о которых я и не мечтал. Валька предложил 'навсегда приземлиться'.
В ту же секунду зажмурившись я ответил 'ДА'. И по сию секунду я думаю и думаю об этом.
Что ж, одна из жизней можно считать, что уже позади. Жаль...
Я обретаю утраченные самоуважение, финансовую независимость и покой, но я теряю небо.
Я опустошён. Говорят, время лечит всё. Говорят, через полгода будешь ухмыляться, вспомнив летное прошлое. Говорят..., говорят:, - говорить легко :, а мне пережить это надо.
Облака внизу постепенно исчезли, подо мной огни моей страны. Люблю летать над Сибирью... Там, на западе понатыкано городов и городишек, связанных освещенными линейками-шоссе.
Там пришедший 21 век вовсю вращает свои технологические жернова. А тут всё первозданно. Хорошо это или плохо, но мне так нравится больше:
Снижаемся:, облаков нет, на земле уже заметен знакомый пейзаж - за долгие годы полетов 'родные пинаты' по огням узнаешь...
- 'Иркутск-подход' я 85656, доброй ночи.., прошел 'Раздолье', занял пять семьсот.
Как-то издалека звучит голос диспетчера :
- 'Иркутск-подход' 85656, доброй ночи, - заход с прямой, 282 градуса, удаление 60 километров,
к третьему левым, снижайтесь до 3700.
Ну вот мы и дома, продолжаем снижаться, заходим на посадку. Начинаем исполнение предпосадочной контрольной карты.. - со стороны выглядит как коллективная молитва.
Еще бы, в авиации все инструкции кровью писаны.
- Посадочный курс - 282:, АРК-1-я - ДПРМ:, 2-я- БПРМ:,
- Механизация крыла - Выпущена, закрылки 45 градусов:, Стабилизатор - Согласован:,
- Шасси-Выпущено, три зеленые горят, кран нейтрально Фары-Выпущены:
Ну все: пора прощаться с небом. Потом останется только мечтать о небе, как тогда, в детстве...
В последний раз радиоволна несет мой доклад диспетчеру посадки:
- 'я 85656, на курсе, на глиссаде': Посадочные огни сегодня какие-то особенно яркие:
В кабине повисла напряженная тишина, все предельно внимательны, слышен только голос штурмана диктующего высоту: 6, 4, 2, 2, 1:, Выравниваю: Касание:
- 'Переложить реверс': Мишка отточенным движением двигает РУДы - вместе с нарастающим грохотом, в плавный бег самолета вмешивается дикая и необузданная силища развернутой вспять реактивной струи.
Скорость 120 - двигателям малый газ: дальше только колесами будем тормозить :
85656 полосу освободил :
Откуда-то с боку, выскочил и пристроился в 50 метрах впереди нас знакомый 'жигуленок' с надписью 'Follow me' - он покажет нам дорогу до нашей стоянки.
Ну вот и всё: Прилетели : А с небом так и не попрощался -так и нехватило времени :
Мысли унеслись куда-то в даль.. Навалилась усталость :
Как сквозь сон слышу собственный голос - бортинженеру выключить двигатели,
и добавил в интерком - проводникам открыть двери к трапам.
Лешка, не мигая глядя в одну точку за 'окном' молча достает из портфеля
бутылку 'Белого аиста', Мишка, так же молча расставляет на своем столе 4 пластиковых стаканчика: Сорванная пробка предусмотрительно возвращается в портфель, по кабине расплывается знакомый аромат:
По их взглядам понимаю, что никаких моих возражений они не примут и я молчу
- понимаю, что ребята мне 'отходную' устроили:
Ну: за чистое небо :
- Большой горький глоток :. Обжигает :.
Ловлю себя на мысли, что за штурвалом выпиваю в первый раз за всю свою летную жизнь: Как символично - первый стакан за последним штурвалом:
Да.., чистого неба вам, ребята. Все-таки славные мужики у меня в экипаже:
В салоне звучит приятный и спокойный голос Людки ':уважаемые пассажиры !
наш полет закончен авиакомпания и экипаж прощаются с вами...

зацепило

Взлетные огни...в песне поется.
Что, САНТИМЕНТЫ ветка уже не вмещает все это творчество?

Даа... Че-то даже говорить ничего не хочется...

Первое, что подумал - вовремя "Валька позвонил..."((