В общем, не летаю давно, время на праздниках было, решил продолжить повествование о летном обучении. Прошу строго не судить, писал так, чтоб было понятно прежде всего обывателям. Просьба негатив не лить, рассказывал так, как было на самом деле. Не писатель, не журналист, писал для себя и друзей. Сюда же было бы неплохо размещать и ваше творчество.
Найти меня можно в ЖЖ lipflyer.livejournal.com, а так же в Твиттере @IgorSulim.
Итак, давайте начнем.:)

Летное обучение, часть вторая.

Три года, проведенные в Краснодаре, остаются за спиной, сохраняя воспоминания и неопределенные чувства, которые не дают понять, рад ты этому или нет. Конечно же, немного лукавит автор, грустил он не о расставании с основным факультетом Краснодарского авиационного училища летчиков имени А. К. Серова, а о расставании с друзьями, товарищами и, конечно же, уже дорогими сердцу подругами. Автобус же увозил курсантов в новый мир, в страну под названием "Авиация". Улыбки, радость, уже как никогда близкая цель, до которой остается каких-то пара месяцев, и ожидание приезда в город Тихорецк, в котором базируется 627 гвардейский Тернопольский учебный авиационный полк, все это видит старший группы, еще незнакомый летчик-инструктор, молчаливо сидящий около двери.
А еще тремя часами ранее, опьяненные радостью, в окружении отцов и матерей, друзей и подруг, братьев и сестер, мы сталкиваемся с омерзением и подлостью, которая стала уже так привычна с момента принятия присяги. С молчаливого согласия офицеров в больших погонах руками патруля и голосом заместителя начальника штаба праздничная атмосфера превращается в разрозненное, облитое грязью нецензурных слов мероприятие. Фотоаппараты уже не сверкают фотовспышками, и слезы счастья матерей и подруг пропадают с их радостных лиц. "Это подрыв боевой готовности, патруль, выведите это стадо, откуда оно взялось?", - разбрасываясь слюнями кричит полковник Панцев, вгоняя в ступор совершенно всех, стоящих перед автобусами. Непонимание и злость накапливается в сердцах отцов и курсантов, и только лишь терпение их верных спутниц и подруг удерживает от открытого конфликта с командованием Краснодарского училища летчиков. В жизни так часто бывает, что создают многие, а портит один, обремененный жизненной обидой на всех и каждого, опьяненный властью лежащих на его плечах погон. Заходим в автобус, уже осознающие, что находимся на границе того, что было и того, что будет, и не в силах ничего сделать наблюдаем, как ранее счастливые родные люди наполняются чувством обиды и разочарования...Последние улыбки, крайние прощания и автобус трогается, оставляя в прошлом и плохое, и хорошее.
Подъезжая к городу Тихорецку, мы видим пролетающие над нашими головами учебные самолеты Л-39. Курсанты сначала перебегают на одну сторону автобуса, потом на другую, вгоняя водителя в замешательство, но заставить нас сидеть никто не пытается, в голове у всех одна мысль: "Вот она, мечта". До Тихорецка остается десять километров, пять, заветная белая табличка, и конечно же, памятник. Его не могло не быть, все уже про него наслышаны, это то первое, с чем ты сталкиваешься, прибывая в прославленный инструкторский полк после по сути общевойсковых трех лет первого авиационного факультета.
Ворота контрольно-пропускного пункта открываются, автобус проезжает внутрь и останавливается, конечно же, совсем рядом со столовой. Построение, первые указания и курсанты, уже в развалочку, направляются на дегустацию местных вкусностей, о которых думали голодными краснодарскими ночами. "Армия есть армия, перемещения должны быть только строем", - предупредительно, но совсем без злости говорит тот самый летчик-инструктор, который сопровождал нас в автобусе. "Так точно", - отвечают все в один голос, и начинают идти обратно, но останавливаются, услышав голос офицера, в котором определенно есть нотка иронии. "Здесь авиация, мужики, забудьте про Краснодар", - такие желанные и долгожданные слова слышат все. Строимся, идем в столовую, и с удивлением обнаруживаем, что шоколада хоть и нет, но все приготовлено очень вкусно, с лиц поваров и официанток не сходят улыбки, и в воздухе витает праздничная обстановка. Наверное, это для всех праздник, когда перед глазами сидит не один десяток молодых парней с горящими от счастья глазами, а тем более для тех, кто всю жизнь отдал авиации, и без разницы как именно, выполняя фигуры сложного пилотажа, или готовя на кухне блюда, которые не в каждом ресторане удастся попробовать. Все культурно, как дома, взаимное уважение и улыбки, посуду относим сами, привычное "Сесть, встать, прием пищу закончен" сменяется простым человеческим словом "Спасибо". Выходим из столовой, пятиминутный перекур рядом с казармой, которая нас приютит в ближайшие четыре месяца и, конечно же, восторженные разговоры о кулинарном мастерстве тихорецких поваров.
Эмоции положительные, нет никакого чувства дискомфорта, все вместе идем забирать сумки, в несколько ходок относим их в казарму, и, что довольно логично, тратим часа три времени на ее уборку. "А инструктора когда придут?", - спрашиваем старшего. "Полеты сегодня, завтра увидитесь", - отвечает он, и на наших лицах появляется легкий оттенок грусти. Ведь так хотелось увидеть того, кто будет учить тебя летать, взращивать крылья за твоей спиной, награждая этим даром под названием "Полет". Вводные инструктажи, росписи по мерам безопасности, заправка кроватей и первое разочарование. Спать надо по звеньям. Немного настораживает, ведь привык за три года к одному соседу, а тут появляется другой, совершенно новый, ждать от него можно многого. В кулуарных беседах курсанты шутят: "Спиной к нему ночью не поворачивайся", что, конечно же, вызывает громкий смех в пока еще не обжитой казарме. Дабы нас поддержать, замполит устраивает небольшую экскурсию по территории части и посещение музея полка. Не сказал бы, что это было интересно, всех более всего озадачивал вопрос где находится "Север". "Север" же находился там, где продавались сигареты, вода, мороженое, и, конечно же, чего лукавить, пиво, то есть в ларьке.
"А ракеты боевые?", - спрашивает кто-то, вызывая смех у всего курсантского коллектива. "Ядерные", - поддерживает замполит, еще больше раззадоривая нас, и начинается то, что обычно следует за неудачным вопросом и шуткой, мальчишеские потемки курсантской души вырываются наружу, принося с собой бесконечные вариации ответов, кривлянье над горе-юмористом, лицо которого явно принимает черты обиженного и расстроенного юноши. Злобы не было, никогда, с того момента, как наши ноги вступили на тихорецкую землю. Страна "Авиация" живет коллективом, живет моралью и дружбой, в бою нет никого, кто сможет тебе помочь, кроме верного товарища и друга, на которого можно положиться всегда. В этом замечательном мире нет иерархии, есть равенство, и уважение, подобное отношению сына к отцу, который умудрен жизненным опытом...Как жаль, что сейчас это превратилось в утопию, над которой смеются те, кому никогда не была известна мечта под именем "Полет".
День приближается к концу, над цветущей природой Кубани разгорается огненно-красный закат, вечерняя проверка, проведенная в спокойной обстановке, и крайние на сегодня разговоры, слышные из всех курсантских комнат. Щелчок выключателя, свет тухнет и привычная, уже ставшая родной солдатская койка прогибается под массой моего исхудавшего тела. Приходит товарищ, садится на кровать, и из его уст я слышу то, о чем только что говорил сам с собой, перебирая разрозненные мысли: "Ну что, Игорь, наконец-то, да? Вытерпели..." "Смогли, Саня, смогли...не хочу обратно, и никогда туда не вернусь", - отвечаю я, и задумываюсь, а потом добавляю: "Хавчик сдесь прикольный, да?" В комнате среди ночного мрака и тишины раздается смех, который никто не скрывает, потому что ругать за него уже не будут. На том и заканчивается первый день и, засыпая, я представляю себе то, каким он будет, мой инструктор, но все больше уходя в мир Морфея я перестаю рисовать образы, и доверяю судьбе, которая познакомит меня завтра с этим, безусловно, замечательным человеком.
Утро. Никогда я так его не ждал, никогда не вставал так быстро и не рвался на построение, как в этот день. Шесть часов, семь, восемь, идем на плац, вижу их, летчиков...Летчиков можно узнать с первого взгляда, в них есть что-то божественное, что-то, роднящее их с птицами, такими же свободными, как парители высокого полета. "Но кто он?", - спрашиваю себя я. Ничто не дает лучший ответ, как время, и на построении я слышу заветную фамилию Ширяев. Уверенно, в развалочку выходит из строя офицер с погонами старшего лейтенанта, и мы гуськом плетемся за ним на другую сторону плаца. "Свершилось", - думаю я, и пытаюсь сразу заглянуть в глаза этому человеку, ведь это как ни что характеризует душу. "Добрый", - делаю заключение, и все сомнения остаются где-то в потемках моего сознания. Построение, как и все в жизни, подходит к концу, и официальность немного отступает на второй план. Знакомимся, в экипаже нас трое, инструктор один, сразу понимаю, что будет здоровый интерес, соревнование за то, кто первый, кто лучше. Это нормально, как в детстве мальчишки бросают камни в гусей, споря кто попадет точнее, так и мы спорили, кто будет сильнее в знаниях, в практике.
Учеба началась в тот же день, по-авиационному она называлась "Наземная подготовка". длилась примерно две недели, занимались с утра до ночи. Хотелось быть первым, всегда, поэтому десятки страниц печатного текста переносились в тетрадь дословно, очень аккуратно, на что требовались бессонные ночи. Конечно же, за это ругали инструктора и командиры, наблюдая как среди лекции молодой курсант борется со сном, а не вдумывается в материал, как лавина сваливающийся на головы вдумчивых будущих летчиков. Было стыдно, но я учил, ночами, и, как результат, зачеты сдал с первой попытки с отличными оценками, что открыло мне дорогу к первому полету.
Курсанты не начинают летать сразу, первое, с чем они сталкиваются, это "газовка", что по сути является запуском, опробованием и выключением двигателя. "Какой полет, какое руление, какие приборы", - думаю я, сидя в кабине и слыша, как сначала турбостартер, а потом и двигатель набирает обороты "малого газа". Смотрю за кабину, вижу товарищей, ждущих своей очереди и забываю обо всем: о параметрах, об управлении, о докладах инструктору, который терпеливо напоминает о каждом действии, грядущим за тем, что выполняется сейчас. Малый газ, крейсерский, номинал, максимал, дросселирование и приемистость..."Уф.....", - думаю я, и немного успокаиваюсь, понимая, что все находится под контролем и ничего страшного не происходит. Ручку управления двигателем ставлю на "Стоп" и гул двигателя потихоньку стихает, усыпляя гордую машину, скучающую по небу...
"Газовка закончилась, а через несколько дней, он, первый полет", - думаю я, вылезая из кабины, совершенно серьезный и настроенный на победу....