УВЕРТЮРА
Часть 1. Павана

Вскоре после завершения Второй мировой войны, повлекшей за собой неисчислимые людские страдания, огромные человеческие жертвы и катастрофические экономические последствия для многих стран и народов мира, над человечеством нависла угроза развязывания нового мирового конфликта, способного перерасти в ядерную войну. Угроза этa исходила от США и их союзников, a целью планируемого удара был Советский Союз – страна – победительница гитлеровского фашизма. Только осознание, боязнь того, что такая агрессия против СССР неминуемо приведет к сокрушительному ответному удару, вынудило руководителей этих государств воздержаться от столь опрометчивого шага. Так мир вступил в эпоху холодной войны – эпоху жесткого противостояния и гонки вооружений, когда две ядерные державы – США и СССР в этом противостоянии то ускоряли, то тормозили ход часов Судного дня.
На рубеже 1970-1980-х годов военно-политическая обстановка в мире вновь начала накалятся. Основные силы, определяющие ее — Советский Союз и США, из состояния хрупкого, взаимно выстраиваемого доверия стали все более и более отдаляться друг от друга.
С одной стороны, длительные и непростые переговоры между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений завершились заключением сторонами Договора, ставшего известным как ОСВ-2. Свои подписи под ним поставили 18 июня 1979 года в Вене руководители СССР и США – Леонид Брежнев и Джимми Картер. Однако уже к концу года отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами ухудшились, и договор ОСВ-2 так и не был ратифицирован Сенатом США под предлогом ввода советских войск в Афганистан. Тем не менее, положения Договора соблюдались обеими сторонами.
С отсутствием ратифицированного Договора угроза ядерной войны сохранялась, а начатая президентом США Джимми Картером еще в 1978 году кампания по ликвидации так называемого «окна уязвимости» от СССР оформилась 12 декабря 1979 года (а это – за две недели до ввода ограниченного контингента советских войск в Афганистан) в принятом США решении начать размещение в Европе с конца 1983 года 108 ракет «Першинг-II» взамен устаревших «Першинг-I» и 464 американских крылатых ракет «Томагавк» c ядерными боеголовками.
В Советском Союзе предстоящее появление у границ стран Организации Варшавского Договора (ОВД) новых американских средств ракетно-ядерного нападения посчитали фактором, серьезно дестабилизирующим ситуацию. Подлетное время новых «Першингов» (8-10 минут до территории СССР) в сочетании с «Томагавками», летящими на малых высотах и от того остававшимися малозаметными для средств ПВО Вооруженных Сил СССР, создавало существенные риски – у Советского Союза не было не только надежной защиты, но даже и времени для реагирования на так называемый обезоруживающий ядерный удар, который мог нанести тяжелые потери советским РВСН* и уничтожить военно-политическое руководство страны.

Политика США по ракетно-ядерному устрашению СССР стала ещё более напористой и агрессивной с приходом к власти в январе 1981 года 40-го американского президента, республиканца Рональда Рейгана. Нового президента с самого начала с большой настороженностью восприняли в СССР. Еще в 1962 году Рейган подвергал критике саму идею мирного сосуществования США с коммунистическими режимами, настаивая на том, что целью внешней политики США должно стать уничтожение коммунизма в целом. Баллотируясь на пост президента США, Рейган положил эту идею в основу своей риторики и планируемой политической деятельности, демонстрируя наступательность, жесткость и склонность к эффектным жестам, которые остались у него, в прошлом актера, со времен его съемок в вестернах.
К вступлению в должность президента США Рональд Рейган подошел с багажом твердых и четких антикоммунистических и антисоветских установок. Период президентов от демократической партии в 1970-е годы был объявлен администрацией Рейгана «десятилетием бездействия», а считавшаяся ранее желательной и практически неизбежной политика паритета США и СССР – «подлежащей отправлению в мусорную корзину». Девизом Рейгана становилась фраза «достижение мира с позиции силы»: «Мир создается сильной экономикой, армией и стратегией. Мир исчезает с исчерпанием силы, либо если противнику кажется, что сила иссякла». Куда должно быть направлено острие этой силы не вызывало сомнения: против «центра Зла в современном мире» – против СССР.
Новая американская администрация также продолжила реализацию «двойного решения» НАТО по размещению ракет средней дальности в Европе. Планируемая оборонная стратегия США на 1984–1988 годы допускала возможность ограниченной ядерной войны на европейском фронте. Стратегия ставила перед Америкой цель «победить в ядерной войне с СССР, если такая случится», путем «обезглавливания» советского военно-политического руководства и, в дальнейшем, принуждению СССР к миру на условиях США.
Все это заставляло Москву готовиться к худшему сценарию. Уже весной 1981 года в документах КГБ СССР появляются такие формулировки: «Главная задача нашей разведки – не просмотреть военных приготовлений противника, его подготовки к ядерному нападению» (доклад председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова на всесоюзном совещании руководящего состава органов и войск КГБ СССР). Помимо этого, в Москве, с одной стороны, всячески стимулировали акции европейских пацифистов против размещения американских ракет, а с другой – пытались найти приемлемое решение на переговорах с США в Женеве и в Вене.
В ноябре 1981 года президент Рейган предложил Советскому Союзу «нулевой вариант» по ракетам средней дальности – США отказываются от размещения «Першингов» и «Томагавков» в Западной Европе, а СССР ликвидирует (!) комплексы «Пионер» (SS-20), «Двина» (SS-4) и «Чусовая» (SS-5 Skean). В Москве такой вариант энтузиазма не вызвал, его восприняли как предложение СССР разоружиться в одностороннем порядке, поскольку советские ракеты уже были развернуты (и на своей территории), а новых американских в Европе еще не было.
В итоге, в политике США и НАТО по отношению к Советскому Союзу произошел крутой поворот от разрядки к быстро нарастающей конфронтации. Необходимость «строить мир на основе силы», утверждая свое «право кулака» в международных делах, было поставлено администрацией Рейгана в качестве главной цели на 1980-е годы.

Этот принцип остался приоритетным для США и в XXI веке. Республиканец Дональд Джон Трамп, 45 и 47 президент США и поклонник президента Рейгана, чей портрет он повесил на стену в Овальном кабинете в день своей повторной инаугурации, провозгласил своим политическим кредо установление мира посредством силы. Причем, не только военной, но и экономической. Ему вторил новоиспеченный госсекретарь США Марко Рубио, убежденный неоконсерватор: «Мы будем обеспечивать мир через силу и всегда ставить интересы американцев и Америки превыше всего». Неудивительно, что генеральный секретарь НАТО Марк Рютте, поздравляя Трампа с победой на выборах президента США, выразился еще более откровенно: «С нетерпением жду возможности... продвигать мир через силу НАТО». Спустя восемь месяцев после вступления в должность президент США Дональд Трамп переименовал министерство обороны США в министерство войны, а еще через полтора месяца ввел санкции против двух крупнейших российских нефтекомпаний, поставляющих свою продукцию на мировой рынок.

Тогда же, в 80-е годы XX-го столетия, оценивая современную им военно-политическую обстановку в мире, официальные представители Вашингтона утверждали, что текущее десятилетие — это «эпоха кризисов», ведущих к возможному возникновению не только «европейской», но и всеобщей ядерной войны, из которой США должны выйти победителем.
Это утверждение нашло свое воплощение в принятой Вашингтоном новой военной стратегии, которую в 1981 году министр обороны США Каспар Уайнбергер охарактеризовал как стратегию «прямого противоборства» с Советским Союзом. Уже в мае 1982 года Уайнбергером были изданы Директивные указания в области военного строительства, в которых результатом такого противоборства было определено установление доминирующей роли Соединенных Штатов в мире с опорой на военную силу.
Эти программные декларации подкреплялись практическими шагами. Была возобновлена ракетная программа МХ, «замороженная» Конгрессом при президенте Дж. Картере, продолжилась разработка стратегических бомбардировщиков В-1В и В-2, возобновился рост численности военно-морского флота. Особое место в форсированном наращивании ударной мощи стратегических наступательных сил США отводилось перевооружению стратегических бомбардировщиков B-52G (свыше 170 самолетов) крылатыми ракетами (КР) воздушного базирования AGM-86B с термоядерной боевой частью. Это было новейшее средство американской ядерной триады, принятое на вооружение в 1981г. Администрация Рейгана решила расширить эту программу и дополнительно вооружить такими ракетами бомбардировщики В-52Н (в стратегической авиации их насчитывалось около 100 единиц). В результате планируемого перевооружения каждый такой самолет становился носителем 12 ракет на внешней подвеске, а со второй половины 80-х годов — до 20 ракет. Дальность полета этих крылатых ракет гарантировала поражение объектов на всей европейской территории СССР, вплоть до Урала, при необходимости – и дaльше, без входа самолетов-носителей в воздушное пространство Советского Союза и в зону противодействия ПВО СССР.
Массовое применение США крылатых ракет воздушного, морского и наземного базирования, согласно стратегии Вашингтона, должно было привести к коллапсу системы ПВО СССР и Варшавского Договора и обеспечить нанесение безответного сокрушительного ядерного удара по Советскому Союзу.

Часть 2. Гальярда

Приготовления США к войне против СССР не остались незамеченными. В мае 1981 года генсеку Л. И. Брежневу на закрытом заседании Политбюро ЦК КПСС был сделан доклад специально приглашёнными высокопоставленными представителями ГРУ и КГБ о том, что США готовят ядерное нападение на СССР. Еще был свеж в памяти «Карибский кризис», и откровенное наращивание военной угрозы со стороны США и НАТО вновь приближало мир вплотную к опасной черте — ядерной катастрофе.
Выступивший на этом заседании Ю.В. Андропов предложил для выявления степени угрозы и определения мер противодействия провести специальную операцию по проверке этих данных. Поддержавший его министр обороны СССР Д.Ф. Устинов добавил, что при этом за океаном должны знать о готовности Советского Союза к самым решительным действиям, включая готовность нанести упреждающий ядерный удар по агрессору. Для этого он предложил провести масштабные военные учения в рамках Организации Варшавского Договора (ОВД). Политбюро ЦК КПСС поддержало оба эти предложения.
Шел третий год ввода советских войск в Афганистан. Руководству советского государства становилось все более понятным, что в этой войне советской военной группировке рассчитывать на скорый успех не приходится. Наоборот: было все очевиднее, что Соединенные Штаты воспользовались складывающейся ситуацией, чтобы «поквитаться» с Советским Союзом «за Вьетнам». С их подачи афганские моджахеды получали все более внушительную поддержку деньгами, оружием, советниками и инструкторами, как от самих США, так и союзных им исламских стран. Это также в полной мере соответствовало «доктрине Рейгана» – самопровозглашенном праве США на оказание военной и политической помощи любым антикоммунистическим силам в странах третьего мира. Принимая во внимание глобальную стратегию Рейгана об «экономическом изматывании» СССР в гонке вооружений, Соединенные Штаты использовали «афганский фактор» как дополнительный повод для введения против СССР различных экономических санкций. Такие действия США вели к серьезной реальной угрозе, направленной на постепенное финансово-экономическое истощение Советского Союза.
В этих условиях внезапный обезоруживающий ядерный удар, нанесенный по ПВО и РВСН СССР малозаметными крылатыми ракетами, с последующим сокрушительным применением тяжелых межконтинентальных баллистических ракет, запущенных с территории США и с американских подводных лодок, имел целью разрушение СССР как государства и удаление его с политической карты мира.
Решением Политбюро ЦК КПСС ответным, предупреждающе-демонстрационным сигналом на растущую военную угрозу со стороны Запада, должны были стать предложенные Д.Ф. Устиновым учения войск и флотов ОВД под кодовым названием «Щит-82». Учения должны были продемонстрировать готовность и способность войск и флотов стран социалистического содружества к успешному ведению боевых действий на различных этапах динамично развивающегося ядерного конфликта и полному разгрому агрессора.

Учения планировалось провести в два этапа, охватывая территории Советского Союза и стран Варшавского Договора (ВД). Первый этап — с 14 по 18 июня 1982 года, получивший позже на Западе название «Семичасовая ядерная война», представлял собой, по сути, учения советской ядерной триады. Второй этап планировалось провести с 22 сентября по 30 сентября того же года на территории Народной Республики Болгарии, с привлечением сухопутных, военно-воздушных, военно-морских и воздушно-десантных сил стран-участниц ВД. Там же в Болгарии, в причерноморском городе Бургас, 1 октября 1982 года, по окончании учений, должен был состояться парад войск, участвовавших в окончательной фазе учений.

Согласно легенде учений, необдуманные, а часто и провокационные действия США и их союзников по блоку НАТО привели к резкому обострению отношений между двумя противоборствующими системами. Попытки советских дипломатов нормализовать ситуацию оказались безрезультатными. Более того, в Центральной Европе на линии, разделявшей армии потенциальных противников, произошли вооруженные столкновения, которые еще более накалили обстановку. С каждым часом стороны все ближе и ближе приближались к тому моменту, когда решить конфликт мирными способами будет уже невозможно.
Первым перейти рубикон решил президент США, отдавший приказ своим вооруженным силам начать полномасштабные военные действия против СССР. В этих условиях руководство СССР приняло решение о нанесении упреждающего ядерного удара по территории США и других стран — членов НАТО.

Часть 3. Марш «Прощание славянки»
Этот «удар» и стал своего рода апофеозом первого этапа «Щита-82» – учений РВСН СССР. Его «нанесли» в пятницу, 18 июня 1982 года.
Учения начались в 6 часов утра, когда с полигона «Капустин Яр» была запущена баллистическая ракета средней дальности «Пионер». Спустя четверть часа учебная головная часть ракеты успешно поразила цель в районе полигона «Эмба» в Казахстане. В течение всего семи часов после этого (отсюда и пошло столь полюбившееся всем неофициальное наименование учений) в Советском Союзе были запущены: три космических ракеты-носителя, две межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, одна баллистическая ракета морского базирования, две противоракеты, которые успешно перехватили головные части баллистических ракет.
Кроме того, в этот семичасовой интервал состоялись пуски нескольких крылатых ракет со стратегических бомбардировщиков Ту-95 и новейших Ту-160 (еще не принятых официально на вооружение), а также с кораблей Военно-морского флота СССР, оперативно-тактических ракет наземного базирования и зенитных ракет.

Ожидаемый результат был достигнут. Реальная, а не словесная демонстрация своей силы Советским Союзом, ставшая подтверждением его готовности нанести сокрушительный упреждающий ядерный удар по агрессору, возымела свое «отрезвляющее» действие. Тогда, в 1982 году, этого оказалось достаточным, чтобы руководители США и других стран НАТО испытали настоящий шок от той мощи, которая была им продемонстрирована Советским Союзом. Стрелки на часах Судного Дня остановили свое движение к Всемирной полуночи — ядерному апокалипсису и замерли на отметке 23:56.

Некоторые эксперты полагают, что многочисленные ракетные пуски, произведенные СССР в рамках тех учений, настолько потрясли президента Рональда Рейгана, что побудили его год спустя провозгласить так называемую стратегическую оборонную инициативу (СОИ), а спустя некоторое время изменить свою позицию по отношению к Советскому Союзу.
«Советская стратегия» администрации Рейгана подверглась коррекции и в обновленном виде провозглашала «сдерживание распространения влияния Москвы» путем оказания военного, экономического и политического давления на СССР и его союзников. Предполагалось некоторое смягчение политики «жесткого курса», однако стратегические цели администрации оставались неизменными. Конечной целью должна была стать «либерализация и демократизация советского режима, вызванная внутренними изменениями советского общества и его политических элит» – как следствие экономических трудностей под влиянием внешнего давления США и, в перспективе, достижение полного обращения противника в свою веру. Новая стратегия, продемонстрировав большую гибкость, реализовывалась в течение двух президентских сроков Р. Рейгана (1981–1989 годы) и получила свое продолжение во время президентства Дж. Буша-старшего (1989–1993 годы).

Вернемся к военным учениям стран Варшавского Договора «Щит-82» летом и осенью 1982 года. Не менее содержательным должен был стать и второй этап этих учений. Как и планировалось, вместе с подготовительными мероприятиями он начался в среду, 22 сентября 1982 года на территории Болгарии и в юго-западной части Чёрного моря.
По легенде этого этапа войскам Варшавского Договора требовалось захватить ключевой плацдарм безымянного приморского района НАТО, открывающего пути их дальнейшего наступления в стратегически важных направлениях, закрепляя результат боевых действий первого этапа в условиях упорного противодействия противника, активно применяющего крылатые ракеты морского и воздушного базирования.

«ЩИТ - 82»

Действие 1. Неожиданная задача.

О том, что с 14 июня по 30 сентября 1982 года будут проводиться учения Варшавского Договора «Щит-82», двадцативосьмилетний майор Алексей Найденов, заместитель командира 1-ой авиационной эскадрильи по политической части, как и все летчики гвардейского истребительного авиационного полка, базировавшегося в Днестрограде, узнал из «шт» – шифротелеграммы, зачитанной командиром полка в первых числах июня перед постановкой задачи на полеты. Актуальность планируемых учений и их масштабность говорили сами за себя. Июньская часть учений впервые представляла собой столь демонстрационные и эффектные действия советской ядерной триады. Понятной летчикам была и вторая, осенняя их часть, и территориальная близость места проводимых учений к одной из активных стран НАТО — Турции. Размещение в этой стране американских ракет средней дальности «Юпитер» с ядерными боеголовками привело к недоброй памяти «Карибскому кризису», едва не закончившемуся ядерной войной между СССР и США.
Болгария, ее аэродромы, были знакомы не понаслышке и майору Найденову, и его коллегам. Это было вероятное направление боевых действий их полка и дивизии на юго-западном ТВД — театре военных действий, в случае угрозы или развязывания войны вероятным противником. Поэтому многие из болгарских аэродромов, и не раз, были облетаны летчиками ВВС ОдВО*. Конечно, было бы неплохо еще раз слетать в Болгарию, но, на этот раз, ни днестроградский полк, ни другие полки их дивизии к участию в этих учениях не привлекались. Вместо них, на втором этапе учений, на новом для себя операционном направлении должна была показать свой уровень боевой подготовки авиация Прикарпатского Военного Округа.
Начиная с субботы 25 сентября и по вторник 28-го, майор Найденов заступал на боевое дежурство в дежурное звено (ДЗ)* на три ночи подряд. В полку предстоящая неделя была с тремя летными днями: во вторник, четверг и пятницу, и командир эскадрильи майор Прянишников пообещал Алексею, что после смены с боевого дежурства спланирует его на полеты.
Сменившись с дежурства утром 27-го, в понедельник, майор Алексей Найденов и его напарник капитан Виктор Бутин заехали по отлаженной схеме к дежурному по полку, сдали личное оружие и направились по домам: помыться, побриться, отдохнуть, прибыть в установленное время на обед в летную столовую. Отобедав, заехать в санчасть, пройти медконтроль, заново получить оружие, прибыть в дежурное звено и снова заступить на дежурство.
После сдачи оружия Виктор на дежурной машине поехал в Красные Казармы, а Алексей, не спеша, пошел на ближайшую остановку общественного транспорта, дожидаться своего троллейбуса, чтобы ехать к себе домой – в Белые Казармы.
Последние дни сентября радовали горожан не по-осеннему теплой и солнечной погодой. Небо было не голубым — ярко-синим. Ни единого облака. Деревья, словно подыгрывая теплой погоде, с неохотой расставались со своей листвой, уже не той, сочной зеленой, что была в разгар лета, а, скорее, зелено-буро-желтой, но все еще наполнявшей их кроны, которые едва-едва шевелил легкий ветерок. И солнце! Яркое солнце, которое ощутимо согревало своими лучами. Отличная погода, чудесный, благодатный край!
Дома ожидаемо никого не было. Андрей был в школе, девчонки с мамой – в детском саду. Алексей принял душ, побрился, надел домашний спортивный костюм. До отъезда на обед в летную столовую было еще два с половиной часа. Включил телевизор в большой комнате и прилег на диван. Здесь, в Молдавии, такие комнаты назывались «каса маре» – комната для гостей. Уже второй год они жили в этой, просто огромной, после их «малолитражки», квартире. Здесь у всех были свои комнаты и одна, самая большая, была общей. Эту долгожданную квартиру они с женой отремонтировали своими руками, но Алексей все никак не мог свыкнуться с мыслью, что это жилье – их. Конечно, когда-то и эту квартиру придется сдавать при переезде к новому месту службы и кто-то другой, обнявшись со своей супругой, так же, как они с Аллой, будут ходить из комнаты в комнату и не верить своему счастью. Но когда это будет? А пока что они с женой с удовольствием принимали гостей: то мать Аллы, любимую тещу, то его, Алексея, отца. Дед был почитаем всеми внуками и как-то по-особенному сдружился со снохой. Может быть, причиной тому было то, что тогда, в апреле 1978 года, когда пришло время рожать Алле, он «замещал» своего сына, улетевшего с полком на спецполигон? Тогда отец отвез Аллу в роддом, сообщил Алексею телеграммой в Мары о рождении дочери, вызвал мать Аллы и, сдав «вахту» теще Алексея, уехал к себе домой, на родину Алексея, на своей желтой «копейке».
Алексей потянулся на диване, улыбнулся своим воспоминаниям. Звонок служебного телефона вернул Найденова к действительности. Звонил старший штурман полка подполковник Зализнюк Иван Степанович. Уточнил у Алексея, знает ли он, что ему предстоит выполнить в среду, 29 сентября, специальный полет. Услышав в ответ удивленное «нет», старший штурман порекомендовал Найденову перезвонить своему комэске и добавил:
 Будешь ехать в дежурное звено, заезжай в штаб. Я тебя ознакомлю с заданием.
Позвонить командиру эскадрильи Алексей не успел. Только Иван Степанович положил трубку, телефонистка сообщила Найденову, что ему звонят со штаба первой эскадрильи. Звонил майор Прянишников.
 Леонидыч, привет! Не разбудил?
Алексей рассмеялся:
 Еще не успел заснуть, – и тут же задал встречный вопрос своему комэске: – а куда это Вы меня, товарищ командир, «пристроили» в ближайшую среду?
Теперь рассмеялся майор Прянишников, а потом, уже серьезным тоном ответил:
 Не я, а командир полка принял решение. Как раз по этому поводу и звоню. Речь идет о спецполете по программе проходящих на юге учений. Реально, некому лететь. Все задействованы на плановые полеты. Что касается тебя: майор Лапшин уже просчитывает маршрут, инженеру эскадрильи задача поставлена готовить самолет. Будешь ехать в ДЗ, заскочи в наш «штабок» на пару минут.
 Понял, товарищ командир, но вначале к штурману полка. Он уже звонил мне.
 Теперь понятно, кто меня опередил с доброй вестью, – удовлетворенно протянул командир эскадрильи. – Ладно, пусть так. Тогда за обедом потолкуем.
 И то верно.

За обедом командир эскадрильи вкратце объяснил Найденову, что за полет ему предстоит выполнить.
– Из Генштаба пришла «шифровка» в Одессу, в «верхний» штaб: выделить от ВВС нашего округа несколько бортов для полета ночью в район учений в Болгарии, для имитации полета крылатых ракет. В штабе ВВС, среди прочих, определили один самолетовылет от нашего полка. Профиль полета – переменный. Маршрут указан. Заправка полная, с тремя подвесными баками. Сам понимаешь, на такое задание кого попало не пошлешь. Командир полка принял решение доверить тебе этот ответственный полет.
Последнее предложение майор Прянишников произнес с улыбкой и немного с пафосом. Алексей, в свою очередь, улыбнулся и в тон ему ответил:
 Раз Родина доверила, выполню!
 С высоким качеством!
 Только так, товарищ командир!
Уже на выходе из летного зала его окликнул подполковник Зализнюк:
 Леша! Машина из дежурного звена уже ждет вас?
 Так точно.
 Тогда поеду с вами. Больше времени будет поговорить.
 Как скажете, товарищ подполковник. Поехали.
Капитан Бутин уже ждал их возле машины, докуривая сигарету. Пока ехали, Иван Степанович еще раз, но более полно, чем командир эскадрильи, рассказал Алексею о предстоящем задании. С его слов выходило, что в этом «налете крылатых ракет» должны участвовать еще экипажи из Мартыновки, где базировался полк «ибашников»*. Время их вылета и маршрут старший штурман пока не знал, но обещал уточнить. С «Паруса» (телефонный позывной КП ВВС ОдВО*, Одесса) ему сообщили, что полеты подыгрывающих за цели экипажей («крылатых ракет») разнесены по времени и по высотам, но маршруты будут пересекаться. Поэтому свои высоты на всех этапах полета каждый летчик должен выдержать на оценку «шесть».
 Минимальный интервал по высоте у вас будет 300 метров. Хотя время вылета у каждого из подыгрывающих экипажей будет свое и выход на поворотные пункты маршрута тоже, строго выдерживай свой эшелон* на всех этапах полета. Это самое главное. В авиации всяко бывает, ты же понимаешь.
 Это верно. Моя высота по маршруту?
 После взлета набор 10 000 метров, полет над морем на этой высоте. Выход на цель — аэродром Бургас (Равнец) — 600 метров. Затем набор 900 метров и выдерживание этой высоты по маршруту над Болгарией, но не менее 600 метров над рельефом местности. Подробная информация о маршруте уже есть у твоего коллеги майора Лапшина. Он просчитает весь маршрут, «подымет» на карте все препятствия, рассчитает остатки топлива на поворотных, подготовит с инженером–радистом настройку АРК* и РСБН*, настроит маршрут. Когда он закончит, подъедет к тебе в дежурное звено. Видишь, его даже и на обеде еще не было. Подготовишься и завтра с утра, после смены с дежурства, подъедешь ко мне в «высотку» с картой и штурманским планом полета. Я буду летать в первую смену.
Алексей согласно кивнул. Майор Лапшин Виктор Леонтьевич, его бывший командир звена, а ныне — заместитель командира их первой эскадрильи, отвечал, в том числе, за штурманскую подготовку летчиков эскадрильи и знал свое дело досконально. В свое время и Алексея он учил быть дотошным, особенно, что касается расчетов маршрутов на различных перелетах, подобных этому. При этом Найденов, при всем уважении к своему старшему товарищу знал, что получив от Виктора карту с маршрутом полета и всеми расчетами, сам заново сегодня ночью пересчитает весь маршрут. «Доверяй, но проверяй». Имея опыт полетов в Болгарию в составе эскадрильи, Найденов уже представлял, какой рельеф местности будет ждать его там по ЛЗП — линии заданного пути.
Майор Лапшин приехал к Алексею в ДЗ ближе к ужину, с готовой картой полета, рассчитанным маршрутом, профилем полета, настройками автоматического радиокомпаса АРК и радиотехнической системы ближней навигации РСБН. К этому времени Алексей склеил свою карту – «десятикилометровку» и был готов нанести на нее маршрут полета. Увидев правильно сложенную карту Найденова, Виктор Лапшин довольно хмыкнул, подумал: «Не прошла даром моя наука», – и стал последовательно доводить до Алексея особенности предстоящего полета. Найденов внимательно слушал товарища, делая пометки в своей рабочей тетради. Договорились, что завтра утром, после завтрака, прямо в «курилке» возле летной столовой они еще раз обговорят весь полет Алексея. После этого Найденов поедет на контроль к старшему штурману полка, а Виктор пойдет домой на отдых – он планировался летать во вторую смену. Завтра же Алексею предстояло проконтролировать подвеску топливных баков и самому отгазовать самолет — проверить порядок выработки топлива из этих баков. Запланированный для его полета самолет летал в первую смену и Найденов еще не знал его бортовой номер. Завтра же «радисты»* настроят АРК и РСБН и «забьют» в его самолет данные по маршруту полета. Они должны будут это сделать до газовки, чтобы он, майор Найденов, самолично проверил правильность настройки. В конце разговора Лапшин добавил:
 Не забудь переговорить с начальником связи полка. У тебя на разных этапах полета будут меняться позывные. Он в курсе, кто из наших «кэпэшников»* вылетел в Бургас и будет на КП* аэродрома Равнец контролировать твой полет в Болгарии. И уточни еще раз у него каналы управления по маршруту, а у старшего штурмана – управляющие КП по маршруту и рубежи передачи управления. Еще: начальник ПДС* в курсе твоего полета, «поплавки» – АСП-74* уже подготовил к выдаче. «Мандричку»* тоже начни готовить сегодня. Линейка НЛ-10* есть с собой? Могу дать до утра.
 Есть своя. Спасибо за помощь. Поужинаешь с нами?
Майор Лапшин не стал дожидаться ужина в дежурном звене, а попросив у командира дежурных сил майора Найденова их машину с водителем, поехал домой. Алексей после ужина, будучи в третьей готовности, перебрался в класс предполетных указаний и занялся подготовкой к своему полету.

Задание оказалось не таким уж простым, как виделось на первый взгляд. С одной стороны, опыт полетов над морем в Болгарию у Найденова был. Он летал туда уже дважды. Правда, тогда полеты были в составе группы, днем и без крыльевых подвесных баков. Прилетали, садились. Оба раза с ночевкой, наутро – обратно. Сейчас ему предстоял одиночный ночной полет над морем и практически через всю страну, с юга на северо-восток. Полет туда и обратно, без посадки, с тремя подвесными топливными баками. Дополнительно накладывался контроль выработки топлива из подвесных баков. Из-за подвески этих баков посадка, по возвращению, будет с закрылками, выпущенными во взлетное положение и на повышенной скорости. Ночью ни он, ни кто-либо в полку так еще не садился. Сам маршрут полета над морем и Болгарией, общей протяженностью свыше 1500 километров, с огибанием рельефа местности и выдерживанием высоты 600 – 900 метров, опять же, ночью, не выглядел пустячковым делом. На участке после Ямбола и до Варны будет горный хребет Стара Планина, его восточный отрог. Ширина его на участке маршрута составляет не меньше 50 км. На этом участке необходимо будет набрать высоту 1200 метров и строго выдерживать линию заданного пути, потому как по линии маршрута, восточнее и западнее, на удалении 10 — 20 км от ЛЗП расположены возвышенности высотой до 600 — 800 метров. Западнее ЛЗП 30 км и того выше – 1500 метров. Совсем «не скучно» будет лететь.
Алексей еще раз бросил взгляд на раскрытую карту, представил, как он будет выполнять этот полет. Взлет с родного аэродрома с тремя подвесными баками при любом ветре будет выполнен с курсом на юг, направлением на город. Режим работы двигателя на взлете – полный форсаж*, с последующим набором высоты 10 тысяч метров на максимальном режиме. Взлетный курс и такой режим набора высоты определялись из условий безопасности и для экономии расхода топлива — он должен быть «тютелька в тютельку» к расчетному, к тому же курс взлета – это практически курс на первый поворотный пункт маршрута (ППМ), на остров Змеиный. После пролета траверза* аэродрома Лиманское нужно будет запросить переход со стартового на канал управления в дальней зоне. На дальности 100 км от своего аэродрома меня переведут под управление «Массандры» – КП ВВС округа*. После прохода первого поворотного пункта маршрута нажимаю кнопку 2-й ППМ. На этой кнопке-лампе будет настроена «точка в море»*. Она находится на траверзе города Бургас (аэродром Равнец), на удалении 50 км от береговой черты. До «точки в море» мне лететь от Змеиного 440 км, это 33 минуты на заданной скорости. Так, а кто будет управлять мной на этапе до Бургаса? ПН* Змеиного? Где будет рубеж передачи управления? Надо будет уточнить у старшего штурмана. Алексей сделал пометку в своей рабочей тетради. На участке от первого до второго ППМ главное – контроль выработки топлива из подвесных баков. За 50 км до «точки в море» связываюсь с КП аэродрома Равнец (там будет наш офицер БУ с КП дивизии), на траверзе Бургаса разворачиваюсь со снижением на ДПРС* Равнеца, контролирую остаток топлива. Если неправильная выработка — остаток меньше расчетного, мои действия? Продолжаю полет или возвращаюсь? Надо будет уточнить у Зализнюка. Снижение выполняю над морем, заканчиваю над береговой чертой, занимаю заданную высоту 600 метров. Прохожу Равнец — это цель, контроль остатка топлива, доклад на управляющий КП и продолжаю этим курсом до города Ямбол (аэродром Безмер) с набором высоты 900 метров. Кто по мне будет работать? Наземный комплекс или истребители –перехватчики? На каком этапе меня будут перехватывать? Уточню у Ивана Степановича. Идем дальше. Над аэродромом Безмер «блинчиком», с креном 30 градусов, выполняю разворот вправо на следующий, третий ППМ — Варну. Прохожу Варну, снова контроль остатка топлива, доклад. Следую этим курсом до аэродрома Балчик. Полоса там 2500 на 52 метра, хороший запасной аэродром для меня, базируется истребительный полк болгарских ВВС. Над Балчиком – доклад, увеличиваю обороты до максимальных, и с тем же курсом набираю высоту 10 500 метров, включаю 1-й ППМ и через семь минут после прохода Варны разворачиваюсь на остров Змеиный. И остаток топлива у меня должен быть не менее 2200 литров. За 50 км до острова Змеиного выхожу на связь с «Массандрой», если они меня не запросят сами раньше. После прохода ППМ – о. Змеиного доворачиваюсь на ДПРС своего аэродрома, по команде «Массандры» перехожу под управление своего КП. Связь с «Хребтом». Посадку буду выполнять с рубежа*, с посадочным курсом, обратным взлетному, направлением на север. Остаток топлива после посадки — 1000 литров. Весь полет выполняю на истинной скорости 800 км/час. Общая длина маршрута — 1530 километров. Время полета, с заходом на посадку — 2 часа 10 минут.
Алексей сложил карту и вернулся в помещение дежурящих летчиков. Штурманский план полета – «мандричку» можно будет подготовить и здесь. Подходило время смены готовности летчиками. Виктор Бутин переходил в третью готовность, а Алексей — во вторую. Это означало, помимо прочего, что надо «влазить» в ВКК* и надевать «ошейник»*.

* * *
Назавтра утром, после смены с дежурства, как и договаривались с Виктором Лапшиным, Алексей вернул ему его карту с маршрутом и предъявил для контроля свою. Виктор внимательно просмотрел карту Найденова, улыбнулся:
 Всё понятно? Есть какие-то вопросы по маршруту, по заданию?
 Есть. Касается моих действий в случае неправильной выработки топлива на различных этапах полета, отсутствия управления и потери радиосвязи. Уточню всё сегодня со старшим штурманом.
 Добро. Будут вопросы ко мне — знаешь, где меня найти.
Алексей согласно кивнул, улыбнулся в ответ:
 Спасибо, Леонтьевич.

* * *
В первую смену полетов 28 сентября летала третья эскадрилья, молодежь – летчики, которые пришли в полк из летных училищ в прошлом году. Летали по «плановичке» ПМУ. Погода, что называется, звенела. Старший штурман полка подполковник Зализнюк, он же старший летной смены, выполнил один полет на боевом самолете и дальше летал за инструктора. Майор Найденов дождался, когда Иван Степанович придет в «высотку» на легкий завтрак, и когда тот «расправился» со своей яичницей, уединился с ним в классе предполетных указаний. Представил ему для контроля свою полетную карту, штурманский план полета («мандричку») и стал задавать свои вопросы. Подполковник Зализнюк, в свою очередь, раскрыл свою рабочую тетрадь. По имеющейся у него информации, завтра от авиации ОдВО для участия в учении «Щит-82» привлекаются три экипажа. Первым вылетает майор Найденов, которому выход на цель — город Бургас (аэродром Равнец) был определен в 21.00 мск — московского времени. За ним, с интервалом 15 минут, выходят два экипажа с аэродрома Мартыновка («Красная»). Для всех экипажей исходным пунктом маршрута будет остров Змеиный. Дальше маршруты отличались. Второй экипаж будет выполнять выход на Бургас, затем Стару Загору, далее левым разворотом на Варну, свою «точку в море» и домой, опять же, через остров Змеиный. Его высота по маршруту над Болгарией составит 1800 метров над рельефом местности. Третий летчик практически повторит маршрут Алексея, но его высота после прохода Ямбола – 1200 метров. Кто будет отрабатывать по самолетам-целям? Неизвестно, нужно быть готовым к любым вариантам. И к перехватам истребителями, и к работе наземных комплексов ПВО*. Отсюда еще раз — строго выдерживать свою заданную высоту.
Иван Степанович сделал паузу. Несколько рaз перелистнул страницы в своей рабочей тетради, найдя, что искал, продолжил:
 Что касается поисково-спасательного обеспечения (ПСО) вашей группы. На Змеином будет дежурить вертолет Ми-8. Экипаж подготовлен к выполнению поисково-спасательных работ над сушей и морем днем и ночью. От острова Змеиного до Болгарии, по линии полета, будут дежурить корабли Черноморского Флота.
Алексей удивленно вскинул глaзa нa стaршего штурмaнa: тaкое мaсштaбное выделение средств ПСО для гaрaнтировaния спасения трех летных экипажей? Ивaн Степанович, словно прочтя его мысли, утвердительно кивнул головой:
 Учения уже идут, и не вы одни там будете летать. Нaд территорией Болгaрии ПСО обеспечивaют болгaрские товарищи во взаимодействии с соответствующими структурaми нaшего Черноморского Флота. Так предусматривает директива Генерального штаба.
Ответил подполковник Зализнюк и на вопросы Найденова по его действиям в случае неправильной выработки топлива и отказа радиосвязи на различных этапах полета. Дополнительно остановились на действиях летчика при отказе РСБН.
 Всего не предусмотришь, но в любом случае не надейся только на настройку РСБН. Старый «дедовский» способ — курс и время на заданной скорости остается самым надежным. Ну и режим по высоте. И последнее. От Бургаса до Турции — 50 км. Не дай бог «чиркнешь» границу. Поэтому нанеси на карту отсечные пеленги от Равнеца и Безмера и обозначь их нa кaрте и в своей «мандричке». Данные по связи возьмешь у майора Селецкого. Завтра в 9.00 контроль готовности у командира полка.
 Вас понял, буду готов.

Начальник связи полка майор Селецкий (он же Селектор) ждал Алексея в штабе полка. Получалось, что за этот полет летчику Найденову предстояло трижды менять свои позывные. Взлет с аэродрома и посадка выполнялись с использованием действующего в полку позывного. После передачи управления на «Массандру» позывной летчика менялся и оставался таковым до выхода с территории Болгарии. После набора высоты и разворота «домой», на остров Змеиный, радиообмен должен будет вестись с использованием третьего позывного, вплоть до перехода на стартовый канал своего аэродрома. На КП аэродрома Равнец со вчерашнего дня уже находился офицер боевого управления (БУ) с КП их дивизии, его позывной будет «Стрела». Он будет управлять полетом майора Найденова вплоть до выхода его с территории Болгарии. Всю остальную необходимую для полета информацию начальник связи доведет завтра, непосредственно перед полетом. Алексею оставалось выяснить бортовой номер самолета, который выделен для его полета, когда на него подвесят топливные баки и когда его можно будет отгазовать – запустить двигaтель, проверить прaвильность вырaботки топливa из подвесных бaков, a также рaботоспособность систем сaмолетa и нaстройку мaршрутa нa предстоящий полет. Эти вопросы были в ведении заместителя командира полка по ИАС* подполковника Коваленко, который был на старте – на полетах.

Владимир Николаевич Коваленко, высокий, слегка сутулый офицер лет 40-42, к приходу майора Найденова на КПИ* стоял, согнувшись над столом с черновиком плановой таблицы полетов, и громко отчитывал кого-то по телефону. Ответил на приветствие летчика кивком головы и продолжил свой разговор. Как понял Алексей, речь как раз шла о том самолете, который должен был готовиться к его полету. На самолете во время полетов был обнаружен отказ. Инженер полка по специальности и начальник соответствующей эскадрильской группы не были уверены, что смогут устранить неисправность в ближайшее время. Имея под рукой данные по всем самолетам полка, подполковник Коваленко определил майору Найденову бортовой номер своим «волевым решением» и приказал инженеру первой эскадрильи приступить к подготовке этого самолета. Выбор пал на борт №11, где техником был краснощекий словак старший лейтенант Гула Кaрел Янович, или просто – Янович. Поблагодарив Владимира Николаевича за быстрое решение вопроса, Алексей направился к укрытию, где стоял этот самолет. Идти нужно было минут десять, и к приходу Алексея самолет уже выкатили из ЖБУ*. Рядом, на пожелтевшей траве, лежали два подкрыльевых топливных бака, подфюзеляжный бак был уже подвешен. Чтобы подвесить подкрыльевые баки, нужно было «выпустить крыло» – переместить его во взлетно-посадочное положение 16 градусов, ведь в укрытии все самолеты стояли с полностью убранным крылом — в 72 градуса. Для решения этой проблемы требовалась специальная машина – УПГ (универсальная подвижная гидроустановка), которая обеспечивала необходимое давление в гидросистеме, но она была задействована в ТЭЧ* полка. Что делать? Ждать, когда освободится спецавтомобиль? Алексей позвонил на КП инженера, а затем руководителю полетов, чтобы ему санкционировали запуск двигателя. Получив «добро», сел в кабину, попросил чей-то технический шлемофон. Техник самолета уже был «на шнуре» – стоял перед самолетом в метрах пяти, в своем шлемофоне и был подключен специальным шнуром к самолету для переговоров с летчиком. Найденов запустил двигатель, перевел рычаг управления крыла в положение 16 градусов, убедился, что крыло переместилось в зaдaнное положение, и выключил двигатель. В этот момент к самолету быстрым шагом подошел инженер эскадрильи капитан Хлопко и что-то эмоционально стал выговаривать технику самолета и начальнику ТЭЧ звена. Оказалось, что инженера эскадрильи не поставили в известность о том, что будут запускать двигатель. Алексей дал возможность ему закончить, а затем отвел в сторону.
 Решение о запуске двигателя принял я. Доложил РП и подполковнику Коваленко. Возражений с их стороны не было. Так что техсостав выполнял мое распоряжение как заместителя командира эскадрильи. То, что они Вас не проинформировали, плохо. Тем не менее, попрошу Вас, Иван Петрович, организовать подготовку самолета к завтрашнему полету. Полет выполняется по директиве Генштаба. Делайте выводы. Я хочу сам его отгазовать, проверить выработку топлива из баков и проверить настройку маршрута, АРК и РСБН. Это нужно будет сделать сегодня. Буду в «высотке»* ждать Вашего звонка о готовности машины к газовке. Всё понятно?
 Так точно, – буркнул в ответ инженер эскадрильи.
 Вот и хорошо. Будем считать инцидент исчерпанным, – улыбнулся Алексей и пошел в сторону «высотки»: «Ну и нагуляюсь я сегодня по аэродрому».