Реквием
Майору Станиславскому –
командиру стратегического
бомбардировщика
На трагической ноте прервался полёт!
В шлемофонах приказ: Покидать самолёт!
Высота восемь сто, на душе нервный тик.
В бомболюке пожар, и до взрыва лишь миг!
Руки к поручням кресел, где скобы стоят,
Что вонзаются в капсюль, взрывая заряд...
– Ну, братишечка - «дремлющий» пиропатрон:*
Катапульта «рванёт» – значит, буду спасён!
Крышку люка долой! Вжался в кресло и прочь
Из кабины, сквозь днище, ** да в чёрную ночь,
Где воздушный поток будет жилы студить...
А в мозгу иступлённо-щемящее: Жи-ить!
...Отделился от кресла и камнем к земле,
Утопающей где-то в подоблачной мгле!
А в сознании тлеет вопрос, словно трут:
Распахнётся ли куполом друг-парашют?!
...Выполняя приказ, пятерым из семи
Удалось «куполами уйти» до земли.
В самолёте остались... Одни! На весь мир!
Второй штурман (пацан!), да «отец» - командир.
...Лейтенантик молоденький, кажется, «влип»:
В шлемофон командира доносится всхлип:
– Командир! У меня... Я никак... Погоди!
Не сработало! Ты не у... Не уходи-и!
...Командир, дав приказ самолёт покидать,
По инструкции должен уйти и не ждать:
Нет возможности, времени, чтобы помочь...
Но оставить юнца ему просто невмочь!!
Кровь ударами молота бьётся в виски,
Взрыв вот-вот прогремит... Время сжато в тиски!
Весь напрягся, но ровный внушительный тон:
– Проверяй! Не спеши! – штурманцу в шлемофон.
...Липкий пот на глазах! Жуткий страх на лице!
– Не могу! – на устах. Мысль – о близком конце!
Но уверенный голос, как весточка в дверь:
– Женька! Чеки на поручнях кресла проверь!
...Меж ударами сердца «буксуют» века:
Ждёт его командир! Чтобы наверняка...
Вспышка пиропатрона! Мгновением блик!
– Всё! Ушёл! – И за ним командир! В тот же миг!
Но мгновений цена... Ослепительный взрыв,
Разорвал темноту, командира накрыв.
...Ещё утро едва только брезжит в глаза,
А над местом «ЧП» вертолёт-стрекоза:
Поисковый отряд отыскал шестерых,
Где седьмой? Командир? Нет его средь живых!
...В авиации свой повседневный уклад.
На разборе полётов изложен доклад:
Лейтенант Воронцов командиру солгал,
Доложив перед вылетом: – Чеки убрал!
Результат: самолёт он покинуть не мог...
В нарушенье... майор Стародубцев помог...
Когда сам Стародубцев пытался уйти,
Взрыв его самолёта «отрезал пути».
...Над «бетонкой» бездонная синь... тишина...
Чашу горькой утраты испили до дна:
Скорбным грузом к родным отправляется БРАТ,
Полковые знамёна в поклоне стоят.
Громко цвинькнув, синичка «нырнула» в сугроб
Из сугроба вспорхнула на цинковый гроб,
Поскакала по крышке, и бусинки глаз
Удивлённо смотрели на плачущих нас.
...И торжественный реквием в наши сердца
Вносит подвиг Души командира-отца!

Примечание к «Реквием»
* Пороховой заряд пиропатрона катапульты кресла приводился в действие рычагами, расположенными в поручнях (подлокотниках) кресел членов экипажа. Для исключения случайного нажатия на эти рычаги, во время обслуживания самолёта на земле, в поручни
ввинчиваются специальные предохранительные чеки, которые вывинчиваются из поручней перед взлётом, с докладом об этом командиру, записываемым на бортовой магнитофон.
** На тяжёлых бомбардировщиках типа «М» (авиаконструктор Мясищев Н.М.) катапультирование членов экипажа производилось вниз, сквозь днище самолёта, а не вверх, как у современных боевых сверхзвуковых самолётов.